В. П. Сербский и вопросы организации судебнопсихиатрической экспертизы

В 1958 г. исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося русского психиатра, заложившего организационные основы отечественной судебной психиатрии, профессора Владимира Петровича Сербского.

В. П. Сербский родился в 1858 г. в Богородске (Московской губернии) в семье врача. После окончания гимназии он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, который окончил в 1880 г. со степенью кандидата естественных наук. Затем был принят на III курс медицинского факультета и окончил последний в 1883 г.

Начало врачебной, научной и общественной деятельности В. П. Сербского относится к тому периоду, когда в России происходил бурный рост капитализма, крепло рабочее движение, шла острая классовая борьба, в особенности в деревне, а страной правила реакционная косная самодержавная клика.

Среди представителей передовой русской науки широко были известны имена Д. И. Менделеева и К. А. Тимирязева, умами передовых людей владел классический труд И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга».

Проводившееся в период земских реформ строительство «домов для умалишенных» приостановилось, психиатрические учреждения

-были в плачевном состоянии, больные содержались в тяжелых условиях; основная задача этих учреждений свелась к функциям призрения. Прогрессивные начинания передовых психиатров не встречали поддержки со стороны правящих кругов.

По окончании медицинского факультета В. П. Сербский поступает врачом в лечебницу М. Ф. Беккера для душевнобольных в Москве и сразу попадает в атмосферу творческой работы, душой которой был молодой С. С. Корсаков.

Частная лечебница М. Ф. Беккера была первым в Москве рассадником клинической психиатрии; здесь зародилось и крепло психиатрическое направление, впоследствии получившее название московской,

:или корсаковской, психиатрической школы. Здесь складывались и оформлялись прогрессивные идеи лечения психически больных и гум- маного отношения к ним.

В 1885 г. В. П. Сербский уезжает в Тамбов для работы в земской психиатрической больнице. После поездки за границу и осмотра там психиатрических учреждений он настойчиво старается изменить постановку психиатрического дела. «Вся моя деятельность в Тамбове, —

42

вспоминает В. П. Сербский, — была направлена к тому, чтобы вкоренить самые простые мысли и в Земстве, и в больнице, и в тамбовском обществе: что душевнобольных надо кормить, надо одевать, — по крайней мере, не хуже, чем других больных; что с ними надо обращаться по человечески...».

В 1887 г. организуется самостоятельная психиатрическая клиника Московского университета, где С. С. Корсаков начинает читать лекции по психиатрии, а В. П. Сербский — работать ассистентом клиники. Спустя 4 года он заканчивает, а затем защищает в качестве докторской диссертации работу «Формы психического расстройства, описываемые под именем кататонии. Критические и клинические исследования». В этой работе В. П. Сербский проявил себя как клиницист

с глубоким аналитическим мышлением, стоящий на позициях материалистического понимания психических заболеваний. В происхождении психических болезней он придавал большое значение соматическим факторам и учитывал состояние всего организма. Ему чужды были мистицизм и спекулятивные тенденции, он отрицательно относился к отвлеченным метафизическим построениям. Известны, например, его сдержанное отношение к фрейдизму и резкая полемика с Крепелином, считавшего фатально предопределенным исход при так называемом

«раннем слабоумии».

В области практической психиатрии В. П. Сербский был ярым пропагандистом внедрения в практику психиатрических больниц «системы нестеснения», введения труда в качестве лечебного фактора, постельного режима при острых психических заболеваниях, патронажа- В этом отношении он был достойным последователем и преемником С. С. Корсакова, после смерти которого возглавил психиатрическую клинику.

В 1892 г. В. П. Сербский в качестве приват-доцента начал впервые в Москве читать курс судебной психиатрии на медицинском и юридическом факультетах и в этой области проявил себя большим специалистом, теоретиком и организатором.

Вопросы законодательства и организации психиатрической экспертизы привлекали к себе внимание многих психиатров. Значительную роль в этом отношении сыграла Петербургская психиатрическая школа во главе с ее основателем И. М. Балинским и его сотрудниками и преемниками — И. П. Мержеевским, О. А. Чечоттом, В. X. Кандинским. Но особо выдающаяся роль в этом отношении принадлежит основоположникам Московской школы С. С. Корсакову и В. П. Сербскому.

Следует отметить, что в законодательстве царской России не было никакой системы, оно состояло из отдельных решений Сената и кассационного департамента, выносимых по отдельным конкретным случаям, имело много противоречий и неясностей как в изложении самих решений, так и в многочисленных разъяснениях. Особенно несовершенным и запутанным было законодательство по вопросам психиатрической экспертизы и призрения душевнобольных, совершивших преступление.

Начиная с 1887 г. не было почти ни одного съезда психиатров, на котором бы не ставились и остро не обсуждались вопросы законодательства, касающегося душевнобольных и психиатрической экспертизы, не отмечалось несовершенство этого законодательства и его оторванности от жизни и науки. Ставились эти вопросы и на Пироговских съездах.

В. П. Сербский неоднократно выступал по этим вопросам в печати, на съездах психиатров и перед юристами.

Почти до 1917 г. не прекращалось обсуждение вопроса о порядке освидетельствования душевнобольных, совершивших преступление, и при наложении опеки на имущество.

Освидетельствование безумных и сумасшедших (по терминологии того времени), согласно Уставу уголовного судопроизводства, производилось в присутствии Окружного суда через врачебного инспектора и двух врачей врачебного отделения губернского правления. Эта процедура обычно сводилась, по описанию Б. С. Грейденберга, к тому, что» после короткого доклада о деле одного из членов суда и ответов обвиняемого на вопросы, «до обыкновенных обстоятельств и домашней, жизни относящихся», врачам предлагалось на отдельном листе дать ответ, в каком состоянии находился обвиняемый во время совершения преступления и в каком состоянии находятся его умственные способности в настоящее время.

Обсуждение ответов врачей, написанных без какого-либо обоснования, происходило в их отсутствие и суд нередко не соглашался с их мнением.

При таком порядке эксперт попадал в крайне затруднительное положение, так как не располагал данными, необходимыми для заключения.

В. П. Сербский, настойчиво требуя пересмотра закона о судебно- психиатрической экспертизе, еще на V Пироговском съезде в докладе

«О судебнопсихиатрической экспертизе», а затем в ряде своих статей и выступлений требовал, чтобы лица, подлежащие освидетельствованию в заседании суда, предварительно подвергались испытанию в психиатрической больнице, чтобы освидетельствование проводилось через врачей, наблюдавших обвиняемого, а не только по истории болезни, чтобы врач давал мотивированное и обязательно письменное заключение, основанное не только на личных расспросах, но и на данных анамнеза с указанием на их источник, в результате больничного исследования и обязательного ознакомления с материалами дела. Он выдвигал также требование, чтобы врач-эксперт имел право присутствовать в зале суда в течение всего судебного следствия и принимать в нем деятельное участие.

В. П. Сербский со всей остротой ставил вопрос о том, чтобы психиатрическим экспертом был только психиатр; только врачу-психиатру должно принадлежать право установления наличия помешательства.

В официальных кругах придерживались мнения, что определение наличия помешательства не является исключительным правом врачей. Считалось, что мнение опытного судьи или свидетельство проницательного лица, имеющего возможность сравнить настоящее умственное состояние подсудимого с его прежним состоянием, может оказаться достовернее свидетельства врача, который впервые видит больного. Исходя из этого, суды нередко отказывались привлекать врачей для психиатрической экспертизы и выносили решение о наличии или отсутствии душевной болезни «по своему внутреннему убеждению». В тех же случаях, когда суды прибегали к экспертизе, для этой цели нередко приглашались врачи без психиатрических знаний. Чаще всего это были полицейские врачи. В особом присутствии вопрос о признании под- экспертного психически больным решался большинством голосов присутствующих— не врачей (представителей дворянства, офицеров и т. д.) , среди которых тонули голоса врачей.

Мнение о том, что всякий, даже не обладающий «необходимыми знаниями и опытом, но пользующийся здравым смыслом», в состоянии отличить «сумасшедшего» от здравомыслящего, высказывалось не только сановниками, оно находило отражение и в решениях высших судебных установлений того времени. Против него со всей решительностью восставал В. П. Сербский. «Не подлежит сомнению, — говорил он, — что определение душевной болезни должно основываться на научном распознавании и предполагает специальные научные сведения».

Суд царской России, в особенности в период наиболее жестокой реакции, не только довольствовался психиатрической экспертизой непсихиатров, но нередко вообще не допускал психиатрическую экспертизу там, где для нее были все основания.

В. П. Сербский, например, выступил с протестом против осуждения на каторгу главного руководителя сектантского движения Тодосиенко, являющегося явно психически больным (паранойя), в отношении которого было предписано свыше даже не возбуждать вопроса о психиатрической экспертизе.

В результате низкого качества экспертизы, проводимой непсихиатрами, а также из-за резкого ограничения экспертизы значительное число явно психически больных оказывалось осужденным и находилось в местах заключения.

В. П. Сербский, ссылаясь на решения Московского юридического общества, в работе которого принимал участие еще С. С. Корсаков, и решения V Пироговского съезда, настаивал на необходимости участия психиатра в качестве эксперта не только' в стадии судебного следствия, но также на предварительном следствии.

Он считал целесообразным при существующем тогда положении организацию в тюрьмах специального психиатрического надзора для выявления среди заключенных психически больных. Важным мероприятием в этом направлении В. П. Сербский считал ознакомление судебных работников с основами психопатологии.

Большой его заслугой является определение понятия вменяемости;

здесь также четко проявились его материалистические взгляды, противопоставляемые воззрениям философов-идеалистов и психологов-эмпириков. «Не потому человек становится невменяемым, — говорил В. П. Сербский, — что он болен, а потому, что болезнь лишает его свободы суждения и свободы выбора того или другого образа действова- ния». Если же условия свободного действования сохранены, сохраняется , несмотря на существование болезни, и способность ко вменению.

В. П. Сербский также справедливо не допускал понятия «уменьшенной вменяемости», которое на практике вызвало бы значительные недоразумения.

Большое внимание он уделял вопросу о медицинских мерах в отно­

шении психически больных, признанных невменяемыми.

Положению, по которому больной после выздоровления должен оставаться в больнице в течение определенного, предусмотренного законом, срока, вызывало особенно резкий протест со стороны психиатров того времени, в том числе и В. П. Сербского.

В. П. Сербский, как и ряд его современников, решительно возражал против того, что содержание в больнице или передача на попечение ставится в зависимость только от характера преступления без учета тяжести психического заболевания, в результате чего опасные для окружающих психически больные не попадали в больницы.

Резкие возражения со стороны В. П. Сербского вызывало законодательное указание, что больной должен содержаться в больнице «впредь до выздоровления». В. П. Сербский считал совершенно неправильным, что больной может быть освобожден от принудительного содержания в психиатрической больнице только после выздоровления, так как в состоянии больного в течение болезни могут произойти настолько существенные изменения, что совершенно исключается та опасность для общества, которая послужила поводом для его помещения в больницу.

Наконец, большое внимание уделялось психиатрами того времени вопросу, где должны содержаться совершившие преступление психические больные как в период испытания, так и в период лечения.

В. П. Сербский отстаивал точку зрения, что психически больные, совершившие преступление в болезненном состоянии, а также заболевшие после осуждения, во время пребывания в местах заключения, ничем не отличаются от прочих больных, могут и должны находиться в общественных психиатрических больницах, а не только в специальных окружных больницах.

Точно так же В. П. Сербский настаивал на том, чтобы экспертиза проводилась только в общественных больницах в условиях наименьшего стеснения.

Принципиальность В. П. Сербского, о которой единодушно говорят все работавшие с ним и знавшие его, особенно ярко выступала в его судебнопсихиатрической экспертной практике.

Гласность судопроизводства, введенная в России после буржуазно- демократических судебных реформ 1864 г., была использована С. С. Корсаковым и В. П. Сербским для пропаганды правильного представления о психически больных, как средство для представительства психиатрии перед широкими кругами общества, для протеста против произвола царского суда и царских сатрапов.

Общественная деятельность В. П. Сербского, прогрессивность отстаиваемых им идей, прямота суждений и решительность не раз навлекали на него гнев царских приспешников.

Несмотря на то, что в своих политических взглядах В. П. Сербский был далек от правильного понимания исторического развития русского общества и задач, стоящих перед растущим классом пролетариата, он был неутомимым борцом за прогрессивные идеи. Передают, что после подавления декабрьского вооруженного восстания в Москве в 1905 г. на дверях квартиры В. П. Сербского была вывешена надпись, что жандармы и полицейские как пациенты не принимаются.

Последние годы жизни В. П. Сербского протекали вне Университета. В 1911 г. он почти со всеми своими сотрудниками-врачами ушел из клиники, выразив этим протест в отношении «похода» министра просвещения Кассо против прогрессивной части профессуры университета.

В том же году, на I съезде Союза русских психиатров и невропатологов, В. П. Сербский произнес речь, в которой выступал против насилия и гнета царского самодержавия; закончил он свою речь словами о том, что все эти, как их называют французы, «глупые случаи» (cas sots — созвучно с Кассо) пройдут. Съезд тут же был закрыт полицией.

Скончался В. П. Сербский 23 марта (5 апреля) 1917 г. на 60-м году жизни.

Идеи передовых психиатров и особенно идеи В. П. Сербского послужили основой для судебной психиатрии в наших советских условиях.

Широкие права, предоставленные нашим законодательством психиатрам-экспертам, создают наиболее благоприятные условия для всестороннего обследования обвиняемого и научно обоснованных выводов.

В советских условиях является азбучной истиной, что в качестве судебнопсихиатрического эксперта может быть привлечен только врач, имеющий психиатрическую подготовку.

У нас в стране преподаванию судебной психиатрии студентам юридических учебных заведений и практическим судебноследственным работникам уделяется большое внимание, в результате чего ошибочное осуждение лиц с нераспознанным психическим заболеванием в нашей практике встречается крайне редко.

В советских условиях медицинские меры, в частности принудительное лечение, назначаются в интересах общества и самого больного с учетом психического состояния больного и характера совершенного им- деяния.

Советская судебная психиатрия придерживается взгляда, что основанием для направления на принудительное лечение и для его прекращения является общественная опасность больного, устанавливаемая с участием экспертов-психиатров. Принудительное лечение, применяемое к опасным для общества психически больным, не является наказанием и потому срок его не устанавливается; оно прекращается, как только больной перестает быть опасным для общества.

Осуществление идей В. П. Сербского оказалось возможным только, при советской власти. Сбылись надежды В. П. Сербского, который на съезде психиатров в 1905 г. говорил: «Наша работа не останется бесплодной на этот раз. Она будет посвящена не умирающему далеко не почетной смертью режиму, еще силящемуся удержать своими слабыми дрожащими руками ускользающую от него жизнь, а идущей на его смену мощной и обновленной России».

В. П. Сербский занимает в истории отечественной психиатрии особо- почетное место, что нашло отражение в присвоении его имени Центральному научно-исследовательскому институту судебной психиатрии Министерства здравоохранения СССР.