Особенности судебно-медицинской экспертизы трупов при идентификации в случаях массовых катастроф

/ Юдина Н.Г. — 2001.

Особенности судебно-медицинской экспертизы трупов при идентификации в случаях массовых катастроф : диссертация ... кандидата медицинских наук : 14.00.24 / Юдина Наталья Георгиевна; [Место защиты: Алтайский государственный медицинский университет].- Барнаул, 2002.- 152 с.: ил.

ссылка на эту страницу

Самарский Государственный Медицинский Университет

 

 

 

 

 

Юдина Наталья Георгиевна

 

 Особенности судебно-медицинской  экспертизы трупов при идентификации в случаях массовых катастроф

 

 14.00.24-«Судебная  медицина»

 

 

 

 

 

 

ДИССЕРТАЦИЯ НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ КАНДИДАТА МЕДИЦИНСКИХ НАУК

 

 

 

 

Научный руководитель

проф. Сергеев В.В.

 

 

 

Самара 2001

 

 

 

 

Оглавление:

 

1.  Введение                                                                                       стр. 3-6

2.  Глава I .

Обзор литературы                                                                             стр. 6-26

3.  Глава II.

Материалы и методы                                                                        стр. 26-32

4. Глава  III.

Деятельность судебно-медицинской службы при ликвидации последствий, развивающихся  при  различных  причинах и условиях               стр. 32-50

5.  Глава  IV.

Сравнительный анализ погибших в условиях ТЧС по полу, возрасту, продолжи­тельности жизни и причинам  смерти                                           стр. 51-76

6.  Глава V.

Судебно-медицинская  идентификация  личности и проведение  опознания в за­висимости от условий  ТЧС.                                                          стр.  77-118

7.   Заключение                                                                             стр.119-130

8.  Выводы.                                                                                   стр.131

9.  Практические  рекомендации                                                     стр.132-133

10. Литература                                                                               стр.134-152               

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Актуальность темы

>Существенный рост  техногенных  чрезвычайных ситуаций (ТЧС), большое количество  жертв, огромные материальные затраты определяют актуаль­ность  идентификации трупов лиц, погибших при массовых катастрофах, и организацию работы судебно-меди­цинских  экспертов  при ликвидации их последствий [3, 16, 26, 33, 42, 73, 76, 87, 104, 115]. 

Одной из наиболее значимых задач при массовой гибели  людей является идентификация  личности, что обусловлено правовыми и нравственно-этическими аспектами [5, 7, 17, 23, 28, 29, 32, 62, 74, 79, 80, 100, 122, 126, 142, 180].

Анализ специальной литературы, посвященной  различным  аспектам работы судебно-медицинских экспертов в условиях массовых катастроф, позволяет  констатиро­вать, что в настоящее время хотя и достигнуты значительные  результаты  в  этом направлении, но вопросы идентификации всех пострадавших, особенно при катастрофах, сопровождающихся различной степени разрушений трупов, решены не до конца. Это отмечено в исследованиях Г.А. Пашиняна,  Е.С. Тучика (1994), посвященных анализу работы судебно-медицинских экспертов при ликвидации последствий железнодорожной катастрофы в городе Арзамасе в 1986 г.

Практика показывает, что число неопознанных трупов в случаях массовых катастроф достигает 50% и более. Это связано как с отсутствием  системного подхода в действиях судебных медиков, так и с недостаточной отлаженностью их взаимодействия с правоохранительными органами. [1, 17, 20, 27, 43, 45, 68, 89, 90, 107]

Очевидная  важ­ность  проблемы оперативной идентификации личности в зависимости от вида катастроф и их сложности, степени разрушения трупов обусловила   цель и задачи настоящего исследова­ния.

 

Цель  исследования

 Для улучшения судебно-следственной идентификации личности на основе анализа четырех техногенных чрезвычайных ситуаций разного вида разработать и рекомендовать алгоритм судебно-медицинской экспертизы трупов.

В соответствии с названной  целью было необходимо решить следующие задачи:

1.  На основе  анализа  ТЧС  выделить их типы в зависимости от длительности воздействия повреждающих факторов на погибших, влияющих на результативность судебно-медицинской экспертизы.

2.  В зависимости от степени разрушения тел погибших  определить объем судебно-медицинской экспертизы и идентификационных методов.

3.   Разработать алгоритм действий  судебно-медицинских экспертов разных подразделений бюро судебно-медицинской экспертизы в зависимости от объема методов исследования для повышения результативности опознания личности при взаимосвязи с правоохранительными органами.

4.  Разработать и рекомендовать  «Карту погибшего при чрезвычайной ситуации» для совместной работы с правоохранительными органами по оперативной идентификации личности. 

Научная новизна

1.  Разработан  системный подход к идентификации погибших в массовых катастрофах в зависимости от степени разрушения трупов, основанный  на последовательном использовании идентифицирующих признаков. 

2. Обоснован уровень значимости идентифицирующих признаков и разработана «Карта погибшего при чрезвычайной ситуации» для оперативного  опознания личности при взаимодействии с правоохранительными органами.

Практическая значимость

               На основе разработанных методов системного подхода выявления идентифицирующих признаков на всех этапах проведения судебно-медицинской экспертизы и оформления «Карты погибшего при  чрезвычайной ситуации»  во взаимодействии с правоохранительными органами позволили в 1999 году идентифицировать погибших в 100% случаев (пожар в здании Самарского УВД) в отличие от  железнодорожной катастрофы под Уфой (1989 год) с аналогичным состоянием объектов, когда  53% трупов остались неопознанными.

Положения, выносимые на защиту:

1.  Вид техногенной чрезвычайной ситуации и степень разрушения трупов определяют этапность и объем  судебно-медицинский экспертизы  подразделений бюро для выявления идентификационных признаков.

2.  Последовательное использование идентифицирующих признаков по уровню их значимости определяют эффективность опознания и степень участия подразделений бюро при опознании погибших во взаимодействии с правоохранительными  органами.

Апробация   и практическое внедрение работы

Результаты проведенных исследований  доложены:

· на расширенном  заседании кафедр судебной медицины и права и патологической  ана­томии Самарского государственного медицинского университета с участием сотрудников  ЦНИЛа Самарского государственного медицинского университета; бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здраво­охранения  Администрации Самарской области, 125-ой  судебно-медицинской  лаборатории МО РФ (2001г),

· на кафедре судебной медицины  и судебной медицины факультета усовершенствования врачей Алтайского государственного медицинского университета  (2001г).

Результаты  исследований по идентификации личности доложены, обсуждены и рекомендованы для  использования  в практи­ческой  деятельности на совещании  работников прокуратуры Алтайского края (2001г) и ГУВД Ад­министрации Алтайского  края (2001г).

Разработаны  и внедрены в деятельность оперативно-розыскных подразде­лений МВД РФ  методические рекоменда­ции по работе с неопознанными  тру­пами в условиях техно­генных чрезвычайных ситуаций (письмо МВД РФ от 24.01.01 № 480).

По теме дис­сертации опубликованы четыре статьи в центральной и местной печати.

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заканчивающихся част­ными выводами, заключения, общих выводов и практических рекомендаций.  Объем диссертации 152 страницы с 14 рисунками и 28 табли­цами. Список  литературы  содержит  183 источника, в том числе  47 иностранных .

 

Глава  I.  Обзор  литературы

1.1  Классификация чрезвычайных ситуации

С первых дней  своего существования  и до настоящего времени  челове­че­ское общество сталкивается с различного рода катастрофами: от  пожара в  пе­щере  до  аварий  на атомных  установках. Четкое разграничение причин,  ус­ловий  катастроф позволяет более  успешно прогнозировать  их  возникновение,  ликвидировать последствия.  Однако причины возникновения  и течение  ката­строф   неоднородны.  Поэтому  для  обеспечения эффективных мер   по ликви­дации последствий чрезвычайных ситуаций  необходимо знать условия катаст­роф, поражающие факторы  и пораженные  группы  населения [173,179].   

Неоднократно  предпринимались  попытки классификации,  построенные по различным прин­ципам: по  этиологии  [51,81,144], по скорости развития, по критериям тяжести [13].

С нашей  точки  зрения  наиболее  полная, как  с учетом  причин, усло­вий, скорости развития  ситуации,  так  и по  критериям  тяжести  и характеру  поражающих факторов  медико-тактическая классификация  катастроф,  осно­ванная  на ряде  положений  военно-медицинской доктрины, которая  преду­сматривает  этиологию,  скорость развития  катастроф,  поражающие факторы, потоки  пораженных людей и количество пострадавших. [57,71].  По этиологи­ческому  фактору предложено  катастрофы разделить  на  техносферные (взрывы,  пожары  и т.п), природные (землетрясения,  навод­нения и  т.п.).   и экологические (эпидемии, эпизоотии и .т.п.); по количеству   пострадавших:  малые, средние, большие; по механизму формирования потока  пострадавших:  одномоментные, пролонгированные, медленные, отсроченные; по характеру  преобладающего  поражающего  фактора: механическая  травма,  термические   поражения,  химические, радиационные  и т.д. [М.О.О.]

В настоящее   время   более   половины  населения России  проживает  в регионах,  где может сформироваться чрезвычайная ситуация [126].

Чрезвычайная ситуация  складывается внутри  человеческого  сооб­щества,  сконцентрированного вокруг  возможного источника катаклизмов (ка­тастроф). Общее  понятие «катастрофа» характеризуется  непредвиденностью и непреложностью  факта, разрушающей  способностью  и большим  количест­вом жертв [134].  При катастрофе потери  возникают  внезапно,  количество их, как правило, превышает  возможность  объектового здравоохранения,  при этом  отмечается  высокая  тяжесть  поражения  с реальной   угрозой для жизни   в 25-30% [74,76].  

1.2  Частота техногенных чрезвычайных ситуаций

По данным  ВОЗ / ЕНА  каждые  6-9 лет  число катастроф  волнообразно растет. Непоправимый ущерб, нанесенный  человечеству,   по данным ВОЗ превышает  180 млрд долларов [13]

В  проводимой работе  будут рассмотрены   аспекты, связанные  с техно­генными  (техносферными)  катастрофами  и чрезвычайными ситуациями,   ими обусловленными.

За последние  10 лет (1989-1999гг)  произошло 25 катастроф  с одномо­ментным  поражением от 8 до 3000 человек. Эти чрезвычайные  ситуации  были обусловлены взрывами газопроводов, пожарами, авиакатастрофами.  [67,85,86].  В условиях техногенных  чрез­вычайных  ситуаций (далее ТЧС)  в  1995 году   погибли  1578  человек,  в 1996г. -1671  [42]. Ежегодно материаль­ные затраты на лик­видацию  последствий  катастроф составляют более 600 млрд  рублей    или   примерно 10%   произведенного     национального дохода  [58]

В 1997 году на территории  РФ  зарегистрировано  1937 чрезвычайных  ситуаций  с потерями  среди  населения,  из них 70,2% - ТЧС [16]. В 1997 году в  результате ТЧС  (без ДТП)  погибло  1651  человек [115]. В пе­риод 1993-1997 г.  произошли 5181 катастроф,  в них  пострадали 50066 чело­век, из  них  7622 по­гибло. В сравнении   с периодом 1988-92 г.г.  общее  число  ТЧС  возросло  в 3 раза, а число пострадавших  в 3,45 раза. [126]

По данным ИКАО  авиацией  ежегодно  перевозится  около 1 млн пасса­жиров, ежегодно  происходит 35-40 катастроф, в которых  гибнут люди;  число  погибших составляет в год более  1 тыс.  человек [74]

По другим данным [13] ежегодно  в мире регистриру­ется  около 60 авиа­ционных катастроф.  В 35  из них гибнут все.  Соотношение  погибших  к ране­ным в авиационных  катастрофах  10:1 ( на 10 погибших – 1 раненый). В желез­нодорожных катастрофах  соотношение  обратное.

В крупных  железнодорожных катастрофах  последних  лет погибли: 1987 г., ст. Каменская – 106 человек; 1988 г, Арзамас – 91; 1989 г., Уфа – 339 чело­век; 1989 г. , Свердловск – 4; 1996 г., ст. Литвиновка – 17.  [13].

При крупномасштабных  пожарах  число  погибших, как правило,  ве­лико.  Так в 1986 году в отеле Сан-Хуан 97  человек  погибли: в 1991  году   гостинице     в С-Петербурге погибли 9 человек.  [98].

Таким образом, за  скупыми цифрами статистики  скрываются  серьезные  проблемы.  Прежде всего - выяснение   причин ТЧС  вообще  и их  роста в ча­стности.

1.3 Причины ТЧС.

При проведении анализа каждого  случая ТЧС устанавливались  конкрет­ные причины  катастрофы.  По мере накопления опыта  по их ликвидации был сделан ряд  попыток объединить отдельно взятые факты в единую систему. Эти работы проводились  не только  в нашей  стране,   но и  за рубежом.  В частно­сти  указывались в качестве  причин  бедствия нарушения  правил эксплуатации и техники строительства, несвоевременное  техническое  обслуживание [164]

Катастрофы  на  железных дорогах  в 50%  обусловлены  виной  локомо­тивных бригад,  в 13%  -  диспетчерской  службы.  Это объясняется  увеличе­нием  нагрузки  на человека  в системе  «человек - машина»,   связанным с тех­ническим  развитием   железнодорожного  транспорта,  с изменением  потен­циала опасности  грузов;  иными причинами  называются: пренебрежительное исполнение служебных  обязанностей, нарушение  требований технической  эксплуатации, несвоевременное техобслуживание, нарушение грузоотправите­лями требований   правил безопасности  грузоперевозок, а также  стихийные  бедствия  другого  характера,  в зоне   которых  оказался тот или  иной  объект. [13]

В последние   годы [126] в Российской Федерации   проведена  разработка   причин  техногенных чрезвычайных ситуаций с систематизацией   их по груп­пам. При этом выделены следующие группы причин катастроф:

1.  Введение  новых  технологий,  требующих  высокой  концентрации  энергии;

2.  Крупные  структурные  изменения в  экономике страны, приведшие   к на­рушению  хозяйственных  связей и сбоям  в технологической  цепочке;

3.  Высокий прогрессирующий   уровень износа  основных   производственных   фондов;  

4.  Падение  технологической   и производственной  дисциплины, квалифика­ции технического  персонала;

5.  Накопление  опасных для жизни отходов   производства (из  ежегодных 75 млн. тонн  утилизируются лишь 50-55 млн. тонн);

6.  Снижение  требовательности  и эффективности  работы  надзорных  органов;

7.  Высокая концентрация населения  вблизи  потенциально опасных источни­ков:  городское население  составляет около 75%  и из них только 15% живет на территориях с нормальным уровнем  загрязнения [1]  

Таким образом,  причины для  развития   катаклизмов  любого  техноген­ного  характера имеются почти в каждом  регионе  страны.

1.4. Организация работы судебно-медицинской службы в очаге

В зависимости  от количества пострадавших  и погибших  катастрофы  подразделяются  на малые,  средние  и большие.  Малые  катастрофы преду­сматривают не более 100 потерпевших и 25 погибших, средние – соответст­венно  1000 и 101,  большие - свыше 1000 потерпевших [81]. Однако,    подоб­ная классификация  несовершенна, т.к. не учитывается  пло­щадь очага  пораже­ния. В 1999 году  предложены категории  сложности в зави­симости  от площади  очага  поражения и от количества  погибших. [13]. В зависимости  от площади  зоны  поражения катастрофы  под­разделяются  на следующие категории:  1- до 50м2, 2 -–51- 300 м 2 , 3- 301-500 м2, 4- 501-1000 м2, 5 – свыше 1000 м2 ; по       ко­личеству  погибших: 1 – до 5 чело­век, 2 - 6-15 человек; 3  – 16-30 человек; 4 - 31-50 человек; 5 - более 50 человек.

Из изложенного  видно, что  чем выше   категория сложности  катаст­рофы, тем сложнее задача  медицинской службы вообще,  и судебно-медицин­ской  -  в частности. Из  приведенной классификации следует, что рассматри­ваемые нами далее  катастрофы относятся  по количеству погибших  к 4-ой   и 5-ой категориям  сложности.   Рядом  авторов  независимо  от  названных усло­вий  предлагается  схема  организации  судебно-медицинской службы  и опре­деляются  ее задачи: проведение  судебно-медицинской экспертизы трупа для установления   причин смерти, механизма  образования  повреждений,  поиск идентифицирующих  признаков,  работа в очаге  поражения, [83,92,116,117,118]. По их  мнению  работа  в очаге  осуществляется  «группой быстрого  реагиро­вания», которая состоит из 4-5 человек и  работает   в основ­ном   по обнаруже­нию  трупов и их останков. Следующий  этап – судебно-ме­дицинская  экспер­тиза трупа, осуществляемая силами  как одного  территори­ального  учреждения  судебно-медицинской службы,  так и нескольких других. На этом  этапе  опре­деляются  идентифицирующие  признаки  трупов. Затем с  целью опознания  составляются  фотовитрины, витражи  вещей и  ценностей   от погибших, дос­туп к которым открыт для всех. [24,38,56,120].  После процес­суального проведения  опознания проводятся  социально-правовые действия.  Вся  информация  поступает в штаб, который  фиксирует ее  и  проводит ана­лиз[56,75,92].   По мнению других [36]  помимо обязательного проведения    судебно-медицинской экспер­тизы  трупа в случаях массовых   катастроф  и стихийных бедствий, предусмот­ренного  УПК, в задачу  судебно-медицинских  экспертов  входит  работа  в очаге.  Ее цели: проведение  топографической  привязки  для  установления  це­лого   по частям;  достоверная  реставрация и  реконструкция;  фиксация   внешних  опознавательных  признаков; консервация    останков. По мнению  этих авторов  в очаге  судебно-медицинский эксперт  может получить данные и  описать расовый тип, пол, возраст, здесь же  необхо­димо осуществить  фото­графирование, фиксацию особенностей  внешности,  оформить дактокарты,  получить  дерматоглифические  отпечатки пальцев, кис­тей, стоп, каймы губ,     по возможности снять  посмертную маску.  С нашей точки зрения проведение такого объема работ в очаге поражения невозможно.

Зарубежные  авторы [151]  предусматривают создание  бригад, со­стоящих из экспертов  либо специалистов  антропологов, патологоанатомов. Специаль­ность  определяется местом   работы: морг или  место происшествия.

Имелись  попытки  разделения   на этапы  работы  судебно-медицинских экспертов в морге [22]: 1 - установление  следователем с по­мощью  судебно-медицинского  эксперта  личности  погибших;  2 – судебно-медицинская  экс­пертиза  трупа; 3 - лабораторные  исследования.

Определенное  значение   придается  организации информационного  центра [75,157]. В нем  на стендах  вывешиваются карты – листовки,  фото­гра­фии,  создаются  стенды. Выбор подходящего   для опознания объекта осу­щест­вляется  родственниками.

В последние  годы  предприняты  меры для  бо­лее  четкой  организации  работы  судебно-медицинских подразделений в оча­гах  массовой  гибели  лю­дей [1]: 1 – следственные   действия по  идентификации; 2 – прием  погибших  и их  сортировка:  члены  экипажа, пассажиры  и возможные жертвы; 3 - компью­терная  база  данных  идентифицирующих  медицинских  признаков,   опроса  родственников с по­следующим  компьютерным   анализом и решением; 4 – специальные  методы  исследования.

Многими  авторами  доказывается  необходимость  сортировки поражен­ных  в очаге  и на этапах  медицинской эвакуации [5,7,17,6170,101,108,129]

Принципы  сортировки  применимы   не только  для эвакуации  раненых,  но и для  четкой   организации  судебно-медицинской   работы с погибшими [1,20,64,117,121]. 

Однако,  несмотря  на  эти  попытки   принципы   и организация  сорти­ровки  как в очаге, так и  на путях эвакуации  остаются  недостаточно четкими. Это же  отмечают   и специалисты  по чрезвычайным  ситуациям в США [70]. Многими авторами, как отечественными  так и  зарубежными [17,135,147]  от­мечается, что  при ликвидации медицинских  последствий экс­тремальных  си­туаций  господствует бессистемность, используются  не лучшие  варианты  функционирования  медицинской  службы.  При организации  лик­видации  по­следствий  чрезвычайных ситуаций  у медицинских  работников не должно  быть  паники, хаоса. [135] Для их  предупреждения  необходима чет­кая, хорошо продуманная инструкция, в которой  изложена последовательность действий. С  нашей  точки  зрения  это   положение  как  нельзя  более отвечает  задачам ор­ганизации  судебно-медицинской  службы.  На каждом  этапе при решении  по­ставленных задач,  необходимо  строгое  выполнение  технологии стандарта  каждой  операции [23,127]. Следовательно,  исходя из  этой  по­зиции,  воз­можна выработка  определенной  последовательности   и  объема  действий  су­дебно-медицинских экспертов, применительно  как вообще для чрезвычайных  ситуаций,  так и  для   конкретных  условий.

В зависимости  от расположения  очага  катастрофы  необходимо  решить  организационные   вопросы   по месту  хранения трупов и проведение судебно-медицинской экспертизы трупов.  В ряде   случаев:  авиакатастрофы  в Иркут­ске, Омске,  железнодорожная катастрофа в Арзамасе   при значительном  ко­личестве  жертв (более 50)  хранение трупов  осуществлялось  в моргах  бюро, там же   проведены  экспертизы  трупов [27,32,133]. Однако,  при катастрофах, число жертв  которых исчисляется  сотнями, необхо­димо определить  места  хранения  трупов,  препятствующие  их трансформа­ции.  В Уфе  этот вопрос  был решен  привлечением  дополнительных средств (вагоны и автомобили – рефрижераторы)  [92,116].

Малые и средние  катастрофы с точки зрения организации су­дебно-меди­цинской  службы  отражения  в литературе  не нашли, это,   видимо,  обуслов­лено незначительным  уровнем  нагрузки  на судебно-медицинскую службу ре­гиона,  не  выходящим  за пределы обычного.  

1.5. Структура  потерь

Количественный  и качественный  состав  санитарных  потерь при ТЧС:  безвозвратных и возвратных зависит  от условий и времени  катастрофы,  от поражающих факторов, от удаленности  крупных  населенных  пунктов, вре­мени оказания  первой  медицинской помощи,  первой врачебной  помощи, времени и  способа эвакуации, от способности пострадавших  найти  укрытие  от  повреждающих  факторов. [80]

Многочисленные авторы  [5,17,38,74,79,116,120] отмечают, что  катаст­рофа 1989 г в Башкирии  со­четала  в себе  многофакторность: взрыв,  пожар,  механическое  воздействие. Повреждающие факторы  были сконцентрированы во времени и  практически  на  потерпевших  воздействовала их совокупность с возможным преобладанием  какого-либо одного. Ранние утренние  часы, уда­ленность от  крупных  населен­ных  пунктов, трудность  эвакуации  привели к позднему  оказанию первой  врачебной  и  квалифицированной  медицинской  помощи,  что  создало  усло­вия  для  развития  шока, тем более,  что  при нали­чии  тяжелых травм шок 2-3 степени через  один час   становится  необрати­мым. [7,73,79].   При взрывах газовой  смеси   глубокие ожоги  отмечены в 77%  случаев.  Принципи­альным  отличием   термических  поражений, развиваю­щихся в бытовых усло­виях  в качестве эпизодического  события, от термо­травмы  при катастрофах  является ее массовость, одновременность  и макси­мальная  тяжесть  поражения.  В США летальность  при ТЧС, сопряженных  с возникновением  пожаров,  со­ставляет 45%, в Японии - 61,8% [86]. Здесь  же  указано, что  литературные данные по  количеству  по­терпевших, в том  числе  и погибших,   противоречивы. Так в  одних   источни­ках [81]  число погибших  в Башкирии, 1989 г., приведено 408, в других [13,74] - 339.  Возможно это объ­ясняется   различным  юридическим   подходом  к без вести  пропавшим  и по­гибшим: лица, без  вести  пропавшие  и необнаруженные  трупы  отнесены  к погибшим. Фрагментирование  и полное сгорание  трупов  было  обусловлено  очень большой  силой  взрыва, исчисляемой 300 тоннами  тротилового эквива­лента и очень большой  площадью  лесного пожара -250 га. [79,116] при встречном движении 2-х пассажирских  поездов, в которых  находились 1218 пассажиров [38]. Нечаев указывает, что пострадало  1264 человека.  [79]. У 115 погибших отмечена комбинированная травма;  в 365 случаях развился  шок, [79]. По другим источни­кам ранение получили 871 человек [74].

По  данным   авторов [92,120] в качестве   причины смерти превалиро­вали термические  поражения: у 96% пострадавших  имела место  термическая травма. Зарубежные и отечественные авторы  отмечают  при ана­логичных по­жарах  помимо  термического  воздействия  токсическое   действие  продуктов  горения  пластмасс,  которые вызывают  некрозы  и обширные  ге­моррагии в легких, что приводит  к  развитию  острой  дыхательной  недоста­точности, ко­торая   не  снимается даже  искусственной вентиляцией  легких и приводит к смертельному  исходу [8,18,84,132,164].

Взрыв 117 т. тринитротолуола в Арзамасе создал  фугасное  и осколочное  поле  аналогичное  ядерному  взрыву, с достаточно  длительным  для возникно­вения  ожогов 3-4 степени воздействием температурного  поля.  Тяжело  по­страдали  124  человека; погибли  на месте - 90. [81]. В  других  источниках  ко­личество  погибших 91 [13]. В третьих - 79 [92]. 

Ведущими  повреждениями явились  черепно-мозговая  травма, переломы  позвоночника – около 49,4%; в 10,1% отмечен синдром позиционного  давле­ния;  летальность  составила 8,3%. [92].

В ряде случаев имели место  грубые  анатомические  разрушения, в том числе разделение  тела. В числе  причин смерти  преобладали повреждения го­ловы с  резкой  деформацией  и загрязнением ран. [92].        

При авиационных  катастрофах  определяющими условиями  возникнове­ния  потерь  среди  населения  служат такие факторы, как пожар,   вероятность взрыва, механическое  разрушение самолета.  Причинами  смерти в  таких  слу­чаях,  как правило,  будут механические   повреждения,  ожоги, отравления  продуктами  горения. [27]. Однако,  из-за  разрушения  тел при­чины  смерти установлены  не всегда. [133]. В живых остаются единицы и очень редко.   При авиакатастрофах  в   Иркутской  области в 1994 году погибли 113 человек,  в 1997 году  –68. [1,27].

1.6. Цели и задачи судебно-медицинской службы  при ликвидации   по­следствий  чрезвычайных ситуаций

В  «Положении о службе  медицины катастроф» лишь  мимоходом  отме­чено в одной из глав,  что  организация  и  проведение  судебно-медицинской  экспертизы  погибших  и пострадавших  имеют место   лишь при работе  службы медицины  катастроф в режиме чрезвычайной  ситуации[97]. В других  ли­тературных источниках  цели  и задачи  определяются  сообразно  понима­нию  проблемы.

 В частности  некоторые  авторы [121] считают  что  объем   и характер, а, следовательно, цели  и задачи  определяют  органы  мест­ной  администрации  и штаб  по ликвидации ЧС, при этом  полагают, что ос­новной  задачей   службы  является  сортировка  на два сектора: опознанные и  неопознанные.  Проведе­ние  экспертизы трупа  вследствие очевидности  собы­тия, имеется  в виду  зем­летрясение на Сахалине, не нужно и все работы  на­правлены   на идентифика­цию личности  погибших.

 По мнению  других [28] необходимы четкие  рекомендации     с указа­нием задач и  целей, четкая  однозначная   терминология.  В тоже  время  отме­чается, [20], что отсутствие  официальных и четко  сформулированных  заданий   превращает работу судебных медиков  в импро­визацию. Процесс  опознания  выполняется  силами  судебных медиков .  Не­контролируемый поток трупов при авиакатастрофе в Иркутске привел к  раз­мещению  погибших  в трех уда­ленных  друг от друга  моргах,  что  значи­тельно затрудняло  процесс  опозна­ния. На  месте   происшествия  ничего  не протоколировалось, трупы не марки­ровались. Поэтому с точки зрения авторов актуальна   задача по регламентации  функций и организаци­онных   принципов деятельности судебно-медицинской службы, в  том  числе  и ее  взаимодействия с  другими  ведомствами. [27].

В некоторых работах [90]  авторы высказываются  о том,  что  цели и за­дачи   судебно-медицинской службы  при ЧС вытекает из  конкретных усло­вий катастрофы. В качестве  примера   приводится  судебно-медицинское  обеспечение  при ликвидации  последствий  гибели «Адмирала Нахимова» под Новороссийском (1986). В  данном  случае допустимо установление  причины  смерти  по наружному  осмотру.  Однако ими же отмечено  отсутствие  работ по идентификации личности,  хотя с опознанием  трудностей не  было. При взрыве в Арзамасе судебно-медицинская служба  не знала какие задачи  и цели перед ней стояли, ее деятельность была  импровизированной. Вероятно,   по этой причине не все трупы  были опознаны.  Этими  же  авторами подготовка  неопознанных  трупов   и фрагментов  к кремации, социальные и  даже процес­суальные  вопросы  были  отнесены   к задачам,  выполняемым  судебно-меди­цинской  службой,  а взаимодействие с другими  ведомствами  не   конкретизи­ровалось.

Таким образом,  в изученных источниках  организация, цели  и задачи су­дебно-медицинской службы  при ликвидации  последствий ЧС вообще, а ТЧС – в частности , четко  не сформулированы, это  приводит к  хаотическим, импро­визированным  действиям  и результаты деятельности судебно-медицинских подразделений  зависят от компетентности  представителей  администрации  различных  уровней.     

1.7.  Проблема  идентификации  погибших

Идентификация  личности относится  к одной  из задач, одинаково  зна­чимых как  для  судебной   медицины, так  и для  работников  правоохрани­тельных  органов.  Попытки идентификации   предпринимались с  времен  воз­никновения  сыска.  Антропология  из чистой науки становилась необходимой в розыске пропавших  без вести, при описании преступников. В конце XIX века Бертильон –  обнаружил особые  антропологические  признаки, не  изменяемые в течение времени.  Открытие Пуркинье дерматоглифики нашло  свое  практи­ческое   применение:  примерно   в одни и те  же годы: в середине  и конце XIX века английский  секретарь в Индии Уильям Хершел   и врач - шотландец,  ра­ботавший  в Токио, Генри Фолдс  установили,  что  практически  нет одинако­вых рисунков  в строении  папиллярных  линий. Таким  образом, идентифика­ция личности приобрела   под собой  научный фундамент, который  основы­вался   на  достижениях  медицины. Вероятно, с тех   пор, с  60-80 г.г. XIX века достижения  медицинской  науки  становились   необходимыми для  кримина­листики  и криминологии [182]

Установление личности искомого лица  обеспечивается комплек­сом дей­ствий : поисковых, оперативно-розыскных, экспертных, следственных. Целост­ность  используемых  комплексов обеспечивается единством функций [19, 30, 31].

Для успешной  идентификации  погибших  важна  работа  от начального  этапа. С целью  систематизированного  подхода к описанию  неопознанных  трупов и лиц  пропавших  без вести   были выделены  безусловные    и услов­ные   признаки  личности [95]. К  безусловным  отнесены   биологические  и психические;  к условным -  сведения  социального  характера  и сопутствую­щие  признаки   и (или)  объекты:  одежда,  украшения и т.п. Особая значимость [47, 137, 175] придается   индивидуальным,  редко встречающимся,  при­знакам или  их совокупности. Чем реже  встречается  идентифицирующий   признак, тем  больше  его значимость [72, 114, 124]. 

Доказательными  идентифицирующими  признаками  являются  особен­ности  строения  зубного  аппарата,  твердого неба, заболевания  зубов, выпол­ненные  лечебные  и хирургические  мероприятия, протезирование. [14, 37, 90, 128, 140, 153, 160].

Использование пальцевых  отпечатков,  дерматоглифики кистей,  стоп,  не утрачивает  и в наши дни своего идентифицирующего значения  [48, 49]. 

Важное  место  занимает  отождествление  личности  по костным  остан­кам  в том числе  и обгоревшим  останкам  трупа[12, 46, 78, 93, 94, 148, 149, 154]. Помимо традиционного  установления    по  костям роста,  пола и  возраста  возможно  по  костным останкам  выявление  ряда  за­болеваний:  туберкулеза, сифилиса,  злокачественных  опухолей  и т.п.:   т.к.  некоторые  болезни  ведут к изменению  химического  состава  костной  ткани [15].

С нашей точки зрения интересны работы  по определению роста,  пола, возраста по  фрагментам  костей,   в том числе  обугленным [10, 11]. В основе  этих исследований лежит  метод пошаговой  линейной  регрессии,  основанный  на математическом  моделировании  и метод анализа  микроструктурной  ин­формации.  Применение  оборудования  несложно и ре­комендовано авторами для   использования в полевых  условиях, в том числе   и при массовой  гибели  людей  с разрушением целости  трупов.  Математико-статистическим методам и методам  анализа  данных придается значение    и в  зарубежных  работах [178, 183]

Применяемый авторами  метод  компьютерной иден­тификации личности  по черепу  и прижизненной фотографии, [50, 162, 168, 169, 181], требует  слож­ных  расчетов, значительных средств, что  не приемлемо    в условиях  ТЧС при массовой  гибели  людей.  Реальная  возможность  опознания , в том числе и при  обугливании мягких  тканей  головы, методом  совмещения  прижизненной  фотографии и посмертной  рентгенограммы  черепа  составляет  около 84% [49]. По этой  причине с нашей точки зрения  целесо­образно  применение   ме­тодов совмещения   на последнем этапе идентифика­ции  при безуспешности   других методов. 

Интересны  сравнительные исследования  посмертных  рентгенограмм грудной клетки  и позвоночника трупа с прижизненными  рентгеновскими  снимками  лица,  пропавшего  без вести [59, 130, 145], что особенно  значимо  при    разрушениях  черепа  или отсутствии  головы.

Не уменьшилось значение определения  групповой принадлежности ткани для идентификации личности [112, 119].

Большое внимание  для  установления пола,  роста,  возраста уделялось исследованию  отдельных костей, особенно позвоночника  [25, 34, 39, 66, 77, 146, 155, 156, 161, 166, 167].

Молекулярно-генетический анализ  биологических  объектов, применяе­мый  для  установления тождества с искомым  лицом  позволяет  говорить об очень большой достоверности метода [52, 53, 55]. Это  прин­ципиально новая технология  анализа  ДНК, основанная  на наиболее  совре­менных методах ге­нетики, относится к методу «высоких технологий»,  который  выдвигает жест­кие требования  к лабораторным  помещениям [52]. Однако, он дорогостоящий  и массово в условиях  ТЧС  при многочислен­ности  человеческих  жертв  не может  применяться [112, 113, 114]. Помимо  этого  по некоторым  [55, 60, 165] при молекулярно-генетическом анализе воз­можны  ошибки  из-за  попадания  чу­жой ДНК. По мнению отечественных уче­ных [99]  эффективен  и корректен  для установления    тожде­ства  комплекс  соматогенетических  методик.

Основополагающий   принцип  идентификации – сохранение  как  можно  дольше  первоначальных  свойств  объектов [72]. Для этой  цели  с доста­точным успехом  были  применены  негативные  и позитивные  гипсовые маски, воско­вые  маски. [40, 41, 45]. Так в Москве  цветные  восковые маски  применяются  с середины 80-х годов. Маски  позволяют  фиксировать  и передать  строение  лица,  головы,  натуральную величину, объем  и микро­рельеф  лица [41]. При массовой  гибели  людей маски  позволяют фик­сировать  и сохранить  нату­ральный  вид  объекта  для  последующей  успеш­ной  идентификации погиб­ших, что имеет  важное   не только  судебно-меди­цинское   и криминалистиче­ское, но  и гражданско-правовое,  и  нравственное значение [44].     Зарубеж­ными авторами маски готовились не только с лица, но и  с тела [174]

К сожалению, лишь у зарубежных  авторов [136]  встретилась оценка значения истории болезни  не только  как  медицинского, но и важного  юриди­ческого  документа. Юридическая значимость медицинских  документов  оче­видна  при идентификации для доказательства тождества  пропавшего  без вести  и неопознанного  трупа.

 Достаточное   количество авторов  говорит об особенностях  подхода к  идентификации  трупов, погибших при массовых  катастрофах [6, 24, 36, 49, 56, 120] В этих   работах присутствует мысль, что  полное  обуглива­ние    не позволило идентифициро­вать  всех погибших в Башкирии в 1989 году. С  их  точки  зрения  использо­ванные   фотовитрины  и  фотостенды  были  с успехом   применены   для  опо­знания. [44, 92]

Резюмируя  изложенное   выше   можно  сказать, что  идентификация  и участие   в ней  судебно-медицинского   эксперта, относится к  неотложной  ме­дицине; для  ее успешного  оказания   необходимо  применение   новейших дос­тижений  науки [6, 150].  

1.8 Взаимодействие с другими  службами  и населением.

Судебная  медицина,  как  никакая из медицинских  наук, взаимодей­ствует  с другими  службами  и ведомствами. Это взаимодействие  существует в обыденной  деятельности, так как  одна из основных  задач  судебно-медицин­ской  службы – решение  вопросов,  необходимых для выполнения задач по­ставленных перед  правоохранительными органами. В первую очередь  это взаимодействие  регламентируется  соответствующими  законодательными  ак­тами:  статьями УПК РФ и законом о «Государственной экспертной  деятельно­сти в Российской  Федерации от 31.05.2001 года»  определяющими  место экс­пертизы в доказательной базе  расследования, ее  виды  и задачи.  Одним из ви­дов  судебно-медицинской  экспертизы  является  экспертиза  трупа, выполняе­мая  для  решения, в частности,  таких вопросов как  установление причин смерти,  механизма  образования повреждений.  Если статьи УПК и закона  « О государственной экспертной деятельности  в РФ»  определяющие  порядок на­значения экспертизы, повод для   ее  назначения   и т.п.  не несут в  себе  проти­воречий, то  подзаконные акты: приказы, правила, инструкции,  изданные  раз­личными  ведомствами, содержат  ряд противоречий, в  том  числе и норматив­ные  документы даже  одного  ведомства. Они не определяют задач  конкрет­ных служб, не решают пути их  выполнения,  расплывчаты. Так приказы № 10 МВД СССР от 14.01.86 г, № 349 МВД РФ от 21.07.93 г, № 320 МВД РФ от 18.05.95 г. противоречат  друг другу  в отношении  выполняемых  задач по сбору  идентифицирующих  признаков у неопознанных трупов [89]; не  отме­нены  пункты,   противоречащие   друг другу, и по их содержанию  не ясно  кто же все-таки проводит  судебно-медицинскую экспертизу  неопознанного трупа,  какое-либо  взаимодействие  судебно-медицинской  службы  и работни­ков МВД  не оговорено вообще.

В Приказе МВД СССР № 10 от 14.01.86 г хотя бы кратко было  ска­зано  о взаимодействии  двух ведомств: здравоохранения и МВД   в части  сбора  идентифицирующих   признаков.  «Инструкция  об организации  и так­тике  установления  личности  граждан  по  неопознанным трупам, больных  и детей,  которые  по состоянию  здоровья или  возрасту не  могут сообщить  о себе  сведения»,  утвержденная   приказом № 213 МВД   РФ от 5.05.93 года [54]  го­ворит  о привлечении  для установления  личности ряда  специалистов,  в том,  числе  и судебно-медицинских экспертов. Далее оговорено,  что сотруд­ник, осуществляющий  работу  по установлению личности, в морге  совместно  с су­дебно-медицинским  экспертом  проводит  сбор идентификационных сведе­ний,  а затем  судебно-медицинский  эксперт  при исследовании  трупа  в морге с участием  сотрудников  экспертно-криминалистических  подразделений дол­жен  выполнить  ряд мероприятий  и перечисляются  методы,  обязательные для вы­полнения в соответствии  с «Правилами судебно-медицинской  экспертизы трупа»,  утвержденными  приказом  № 407 МЗ РФ от 10.12.96 г. Таким образом,  несогласованность  действий  между  судебно-медицинской службой и право­охранительными  органами, обусловленная  противоречивыми  положениями  нормативных ведомственных актов, имеющая  место  в обычных  условиях, при ликвидации  последствий ТЧС  становится  тормозом  для  организации эффек­тивного  опознания  погибших [68, 131]. Ве­домственная   разобщенность, отсут­ствие единых научно-практических  реко­мендаций  мешают  четкому  взаимо­действию  между  органами МВД  и учре­ждениями здравоохранения, а, следо­вательно,    и полному  сбору,  сопоставле­нию  идентифицирующих  признаков у неопознанных трупов и лиц,  пропав­ших без вести. Эти факторы   снижают возможность  успешного  опознания  погибших  в условиях катастрофы  [43, 91, 102, 105, 110, 123, 125]. Хотя  с точки  зрения  многих  авторов [4, 35, 62, 82, 107] именно  правильное  взаимодействие    с другими  службами:  техническими, медицинскими, военными, является   осно­вополагающим  фак­тором  в ликвидации последствий  ТЧС. Однако, имеется  и  такая  точка зре­ния, что введение специалиста  по судебной  медицине  в штат  экспертно-кри­миналистических  подразделений  решает  проблему идентифи­кации личности [19, 106]. Но  эти   подразделения, как  правило, не  имеют  соответствующих условий, в том   числе  санитарно-эпидемиологиче­ских, для  рабoты  с трупным материалом  [131]. Таким обра­зом, литературные  источники  во многом  про­тиворечивы, как  в оценке каче­ства  взаимодействия  служб, так  и в  постав­ленных  задачах  и методах  их ре­шения. Это диктует  необходимость деталь­ного  исследования   вопроса  с по­следующей  выработкой   общих   конкрет­ных  научно-практических  рекомендаций  по взаимодействию   служб и ве­домств  не только  по  иденти­фикации  личности  в условиях ЧС,  но и  в обы­денной  повседневной работе. Тем более, что  доказательное значение  имеет  категорический вывод,  а кате­горичность  выводов зависит  от качества подго­товки материалов   правоохра­нительными органами, степени разработанности  методов решения определен­ных   экспертных задач,   степени  информативно­сти  объектов экспертизы [26].  При проведении  идентификационных работ   в условиях ТЧС  все три положения, приведенных выше  одинаково значимы  для получения поло­жительного  результата.   

Находясь  в условиях  ликвидации  последствий   катастрофы судебно-медицинские эксперты  при   проведении  судебно-медицинских  экспертиз  трупов, живых  лиц,  участвуя в  опознании,  вступают во взаимоотношения с населением.  Основными формами его  должны  быть  уважение, сочувствие, личный   пример. Однако,   при истерических  реакциях, панике, шоке необхо­дим жесткий, командный стиль общения [4].  Для более  пра­вильного обраще­ния  с группами  населения, которые  в большинстве  своем  в условиях ТЧС  будут  представителями  потерпевших, необходимо   верно по­строить  мето­дику контакта  эксперт – потерпевший. Отдельно такое взаимо­действие психо­логами  не  рассматривается.  Но в  этой ситуации,  с нашей  точки зрения,  воз­можно  провести   параллель: следователь – потерпевший, при этом  следует учитывать процесс деятельности  во взаимосвязи  со структу­рой  личности  и системой   правовых  норм  [21].  Одним   из  основных  методологических   принципов  является личностный  подход, учитывающий вероятные  и возмож­ные  характеристики  индивида. 

1.9 . Обеспечение   работы судебно-медицинской службы в условиях  ТЧС.

С точки зрения  некоторых  ученых [143,159,171] крупные  аварии  и ка­таст­рофы -  события,  которые  можно предвидеть, а,  следовательно, и преду­пре­дить или  хотя бы  уменьшить  их отрицательное  действие. К задачам  ме­ди­цины  катастроф (медицинской  агрессологии или экстремологии),  которая  приобретает   черты  социальной  медицины, относят: 1 – прогноз и оценку  ме­дико-социальных последствий  катастроф;  2 -  изучение  механизма  действия  агрессивных  факторов,  закономерность  формирования  очагов  катастроф;  3 -  предупреждение  и ослабление  медико-социальных  последствий/ [57, 158] Для медицины катастроф, в  основу  которой  положен  методический  подход,  оп­ределенный  военно-медицинской   доктриной, одним  из  самых  значимых  принципов является  прогнозирование потерь, а  значит  и планиро­вание ле­чебно-эвакуационных  мероприятий [17, 163]. С    нашей точки зрения  этот принцип  может  быть  использован  и для  судебно-медицинской  службы, дей­ствующей  в условиях ликвидации   последствий   катастроф,  свя­занных с мас­совой  гибелью людей,  т.к. в этом случае выполнение  судебно-медицинских работ является составной частью медицины  катастроф. По мне­нию  некоторых авторов  [61, 138, 170, 172]  важно  предвидеть  веро­ятные  последствия  чрезвы­чайных  ситуаций  и правильно  спланировать  дея­тельность  медицинской службы  при их  ликвидации.  Для этой цели  необхо­димы  изучение  и анализ  проведенных  работ  не только  при имевших место катастрофах, но и  деловые  игры,  тренировочные  учения в  заданных усло­виях.  Концепции  медицины  катастроф в этой части  могут быть применены в судебно-медицинской  службе  и положены  в основу  организации   ее работы, а именно: прогнозирование  поражающих  факторов,  структуры  потерь в зави­симости  от условий ТЧС;  планирование организации  деятельности  службы, определение ее  задач  и це­лей, задействованные   силы и  средства, их  опти­мальное  использование.

Для  автономного   мобильного  использования  в очаге  поражения  ме­дициной катастроф  планируется  применение МКЖ (мобильного  комплекса  первичного жизнеобеспечения), в состав  которого  входит  медицинский мо­дуль [29]. По  нашему мнению  не лишено  смысла  создание  судебно-ме­ди­цинского модуля оснащенного всем  необходимым для экстренного проведе­ния первичных экспертных действий, в том числе при выдвигании в очаг пора­же­ния.

Для проведения успешной  идентификации  личности можно  отнести  к планируемым мерам создание  банка  биологического  материала  сравнения для    лиц  с профессиональным  риском  для  жизни [61, 130] Таким образом, изученная литература показывает, что увеличение  числа  техногенных  чрез­вычайных  ситуаций,  тенденция к их дальнейшему  росту требует новых под­ходов в организации  судебно-медицин­ской службы, четкого  формулирования задач, методов  их решения.  Однако, в  литературных источниках  и норматив­ных  документах при наличии  доста­точно конкретных  рекомендаций  по ока­занию медицинской помощи в усло­виях ЧС и   конкретных  указаний  по ле­чебно- эвакуационным мероприятиям отсутствуют регламентирующие  поло­жения  по организации  судебно-меди­цинской  службы,  объемах  экспертных  работ   на различных этапах  ликвида­ции  последствий  ТЧС.

 Таким образом, к настоящему  времени накоплен достаточный  фактиче­ский  материал по организации медицинской службы при ликвидации послед­ствий  ТЧС в целом и судебно-медицинской  службы при ликвидации послед­ствий  ТЧС  в частности.  Тем не менее   многие  стороны  данной проблемы, особенно ее судебно-медицинские аспекты, требуют дальнейшего изучения. Во – первых, обзор литературы показывает традиционный  подход при ликвидации последствий  ТЧС без выявления  общих  принципов  организации судебно-ме­дицинской  службы при ликвидации последствий  катастроф, протекающих в различных условиях и возникающих по разным причинам.     Во – вторых, об­ращает на себя внимание  небольшое  число  работ, посвященных взаимодейст­вию различных служб и ведомств, занятых в ликвидации последствий ТЧС. От­сутствие  четкого алгоритма действий  между службами  и ведомствами  не по­зволяет  достаточно успешно решить поставленные  перед ними задачи.  В ча­стности  одной из таких задач является опознание погибших, так как , как пра­вило, ТЧС, сопряженные с массовой гибелью людей, характеризуются большим  количеством  без вести  пропавших и неопознанных трупов.  В – третьих, рас­сматриваемые в научной литературе  методы идентификации личности, как правило, требуют значительных материальных затрат и длительного времени. . Хотя  решение вопроса  по идентификации личности  возможно методом опо­знания при четком выполнении задачи по  установлению идентифицирующих признаков на трупе, установление  идентификационных сведений по без вести пропавшим людям  с последующим  анализом и процессуальным оформлением  опознания. В – четвертых, в изученных  источниках не найдено обоснования  сроков поисково-спасательных работ , хотя от их оптимального выбора зависит извлечение всех  погибших и пострадавших из очага поражения, и их иденти­фикация что имеет большое  нравственно-этическое  значение.

Необходимость оптимальной организации судебно-медицинской службы при ликвидации последствий  ТЧС, для выполнения поставленных задач, их четкое формулирование и вероятные пути решения, необходимость реального взаимодействия  с правоохранительными органами при выполнении одной из важных  современных  задач – идентификации погибших путем опознания оп­ределило содержание данного исследования.

Глава 2.  Материалы и методы исследования.

Предмет исследования составила  деятельность специалиста в об­ласти судебной медицины и судебно-медицинского эксперта в процессе ликви­дации последствий при четырех ТЧС, связанных  с  массовой гибелью людей, которые возникли  по разным  причинам  и протекали  в разных условиях.

В ликвидации последствий этих ТЧС автор настоящей работы при­нимала личное  участие. Общим во всех  исследуемых ТЧС было термическое  воздействие , но степень его выраженности была различной.

Первая  ТЧС – авиационная. Двадцатого  октября 1986 года в  15 час 51 мин. при заходе  на  посадку  самолета ТУ 134 бортовой номер 65766 в аэро­порту  Курумоч в  результате   нарушений  пилотом  правил полета  на  взлетно-посадочной  полосе  произошло возгорание  самолета. От возгорания самолета до   эвакуации    людей   прошло  время  в пределах 1-2 часов. Не­смотря на  экстренное прибытие  машин скорой помощи и врачей  аэропорта Курумоч,  64 человека  извлечены  из самолета  мертвыми, либо  погибли  вскоре  после  эвакуации  из салона Имели место  значительные  термические и  механические  разрушения  транспортного  средства,  механическая  деформа­ция в салоне  самолета.

Вторая ТЧС  произошла около  4 часов  30 минут 26 января 1987 года.  В одном из УИТУ МВД в г. Куйбышеве (Самара)  в комнате  дежурного кон­тро­лера ПКТ, был самовольно  включен в сеть самодельный элек­трообогреватель («козел»), не имеющий  несгораемой  подставки, от ока­зав­шегося на полу элек­трообогревателя произошло загорание пола. Спустя 20-25 минут по­сле заго­ра­ния, камеры ПКТ и ШИЗО заполнились ядовитыми продук­тами сгорания, в ре­зультате  ингаляционного отравления которыми  по­гибли содержащиеся  в ПКТ осужденные 23 человека и содержащиеся  в ШИЗО осу­жденные 9 человек, а всего погибло 32 осужденных.

Третья  ТЧСжелезнодорожная третьего июня 1989 года в  23 часа 10 минут  московского  времени  на перегоне Аша-Улу – Теляк  на 1710 км. Куй­бышевской  железной дороги вследствие  повреж­дения  продуктопровода и скопления  газового конденсата  в низине  при слу­чайном  искрении   произо­шел   взрыв с последующим  пожаром. В зоне  пора­жения  оказались два  встречных  пассажирских  поезда,  которые  от действия  ударной  волны  со­шли  с рельсов  и были охвачены  огнем.  Таким образом, имели  место  три   повреждающих фактора:  взрывной,  термический,  механи­ческий. В результате  пострадало 1220 человек, погибли 530. [74, 79].

Объектом исследования служили 520 «Заключений экспертов», оформ­ленных по результатам судебно-медицинской  экспертизы трупов лиц, муж­ского (267),  женского (207), не установленного (46) пола, погибших в резуль­тате  четыре ТЧС. Количество   погибших в катастрофах представлено в таб­л. 1.

Таблица 1

 

ТЧС

Муж.

Жен.

Неустанов.

Итого

I

Авиационная катастрофа(1986г)

29

42

-

71

II

Пожар в здании УИТУ МВД СССР (1986г)

32

-

-

32

III

Железнодорожная катастрофа (1989г)

179

135

46

360

IV

Пожар в здании УВД(1999г)

27

30

-

57

Всего

 

267

207

46

520

Анализу подвергнуты 105 заключений  судебно-гистологической  экспертизы, 124 заключения  химической и биохимической  экспертиз, 31 за­ключение  ме­дико-криминалистической  экспертизы, 44 заключения биологи­ческой экспертизы. На ряду с этим  изучены: 5 журналов регистрации трупов  в судебно-медицинском  морге («Форма  № 181/У», утверждена МЗ СССР, 04.08.80 года, № 1030); 3 про­токола  осмотра места происшествий, 125 протоко­лов опознания трупов, материалы 4 уголовных   дел, два документальных видео­фильма, сводные таблицы поступ­ления  трупов,  а также результатов опознания, свод­ная  таблица идентифицирующих  признаков   на трупах и у людей, пропавших без вести.

Распределение объектов  по возрасту  в четырех изученных нами катастро­фах представлено в табл. 2. Помимо экспертного анализа были использо­ваны  общенаучные методы исследования: наблюдение, опи­сание, обобщение, систематизация   в соответствии    с основными требова­ниями, предъявляе­мыми к данным методам [63].

Наблюдение заключалось в целенаправленном изучении деятельно­сти специа­листов  в области судебной медицины  при ликвидации последствий ТЧС на месте  происшествия, судебно-медицинских экспертов в процессе судебно-медицинской  экспертизы трупа  и  при  проведении  идентификации погибших.

Таблица 2

Распределение объектов по возрасту

Возраст

ТЧС

Абсолютное количество

I ТЧС

II ТЧС

III ТЧС

IV ТЧС

Всего

Абс.

%

До 1 года

1

0

1

0

2

0,4

До 5 лет

10

0

16

0

26

5

До 10 лет

1

0

33

0

34

6,5

До 15 лет

1

0

39

0

40

7,7

16-20

2

8

28

1

39

7,5

21-30

22

20

82

18

142

27,3

31-40

16

4

48

19

87

16,7

41-50

7

0

18

18

40

7,7

51-60

5

0

29

3

37

7,1

Старше 60 лет

1

0

11

1

13

2,5

Не установлен

Не указан

5

0

55

0

60

11,6

Итого:

Абс.

71

3,2

360

57

520

 

%

14

6,1

69

10,9

100

 

 Наблюдение было как непосредственным  в процессе работы автора в качестве врача специалиста в области судебной медицины и судебно-медицин­ского экс­перта  при ликвидации последствий  четырех ТЧС, так и опосредован­ным – в процессе изучения  заключений  экспертов, «Журналов регистрации трупов в судебно-медицинском морге», протоколов осмотра происшествия, протоколов опознания, материалов  уголовных дел.    В ходе наблюдения  получали  исход­ную  информацию  о существенных свойствах  объекта наблюдения (пол, возраст, особые приметы,  характер повреждений, причина смерти), об организа­ционных и  процессуальных отношениях, возникающих при осмотре  трупов на месте  происшествия и при судебно-медицинской  экспертизе трупов.

С целью документальной фиксации исходных данных об объекте наблюдения велись рабочие записи, составлялись схемы, графики,  диаграммы, таблицы на ос­нове которых разработана «Карта погибшего при ТЧС», включаю­щая в себя 66 вопросов.

В работе использованы результаты следующих  частно-научных методов: анатоми­ческих, гистологических, химических, биологических, биохими­ческих.  

Анатомические методы были применены  при осмотре трупа на месте его обнаружения, при наружном  и внутреннем  исследовании в процессе су­дебно-медицинской  экспертизы трупа или его фрагментов, детально изучая общие  анатомо-биологические признаки, кожные покровы, подкожно-жировую основу мышцы, связки,  кости,  хрящи, суставы, внутренние органы.

Гистологические методы  применяли  в ходе проведения экспертизы трупа для изучения  патологических процессов  на тканевом и клеточном уровне.  С этой целью кусочки внутренних органов  фиксировали в 10 % ней­тральном  формалине, после целлоидиновой или парафиновой  проводки, срезы толщиной  10-15 мкм окрашивали гематоксилином-эозином. Микропрепараты  изучали  с помощью  микроскопа «Биолам».

Химические методы  использовали  для  количественного изучения содержания  этанола в крови и моче. Исследование проводили методом газово-жидкостной  хроматографии газового хроматографа  марки ЛХМ-8, ЛХМ-80, МХ, МХК.

Биологические  методы применяли  для определения  групповой  при­надлежно­сти крови путем исследования эритроцитарных, лейкоцитарных, сы­вороточ­ных, ферментных систем, костных объектов и мышц. В жидкой крови груп­повая принадлежность  определялась реакцией агглютинации на плоскости с применением изогемагглютинирующих сывороток и стандартных эритроцитов.

В костях, мышцах и  потожировых выделениях  групповая принад­леж­ность  устанавливалась методами количественной абсорбции и абсорбции – ге­модилюции с применением изогемагглютинирующих сывороток и стандарт­ных эритроцитов.

Медико-криминалистические  исследования проводились  в целью уста­новления  пола,  роста, возраста. Для этого использовались  сравнительный ос­теометрический, антропометрический, сравнительный анатомо-морфологи­че­ский  методы,  компьютерные программы «Остеология-1» и « Остеология-2» с применением  гистологических методов получения препаратов кости. Для ото­ждествления   личности применялся метод фотосовмещения черепа с при­жиз­ненной  фотографией с корреляционным анализом (метод М.М. Петкевича, Ви­тебск, 1973).

Для определения  наличия  и количества карбоксигемоглобина ис­пользо­вался спектрофотометрический  метод на спектрофотометре-46.

В работе применены  следующие  специальные судебно-медицинские (медико-криминалистические),методы: судебно-медицинской танатологии, су­дебно-медицинской травматологии, установления тождества личности (антро­поскопия, антропометрия, антропография).

Расчет вероятности встречаемости определенного признака производили по формуле  Х= А x  D x C,  используемой С.С. Абрамовым [2]

Где  А – усредненная частота  встречаемого индивидуального признака, D и С  - вероятность  встретить индивида  с аналогичными  половыми и возрастными  характеристиками.

В работе  применены статистические  методы  с использованием  кри­терия  Х2 = ( «хи-квадрат») К. Пирсона по алгоритму, описанному Г.Ф. Лакиным  [65].

Критерий « хи-квадрат» К. Пирсона  рассчитывали  по следующей формуле:

Х2 =

где   n1 и  n2  объемы сравниваемых выборок, распределенные в вариационные ряды,   p и p  - частоты  первого и второго рядов  распределения. Нулевая гипо­теза  отвергалась, если X2 Ф рассчитанное  (фактическое) значение критерия Пирсона было больше  Х2 st  критического  значения  критерия Пирсона, кото­рое устанавливалось с учетом числа сравниваемых классов по таблице критиче­ских значений  Х2- критерия   Пирсона при постоянно заданном уровне значи­мости (5%) и числе степеней свободы.  Все расчеты проводились  с помощью  персо­нального компьютера Studioworcs 575N.

Глава 3. Организация и планирование судебно-медицинских работ   при ликвидации  последствий  техногенных чрезвычайных  ситуаций,  разви­вающихся   при различных  причинах  и условиях.

Нами рассматриваются четыре  варианта техногенных  чрезвычайных   ситуаций, связанных  с массовой  гибелью людей, которые возникли   по  раз­ным причинам и протекали  в различных  условиях.

На месте  происшествия  первой ТЧС ( авиационной , 1986г) специалисты в области  судебной медицины в осмотре трупов не принимали участия.

Трупы всех  погибших были эвакуированы из самолета  и со взлетно-по­садочной полосы в морг Бюро судебно-медицинской экспертизы управления  здравоохранения  Куйбышевского облисполкома. Первые трупы были достав­лены в  19 часов, т.е. через 3 часа  после  катастрофы. Доставка  погибших за­кончена  в 12 часов 21.10.87 года. При  этом  использовалась двойная нумера­ция:  в порядке поступления  трупов с места катастрофы в морг, и в соответст­вии  с «Журналом  регистрации трупов  в морге». Руководством  Бюро были вызваны в г. Куйбышев (Самара)  судебно-медицинские эксперты районных,  межрайонных и городских отделений  Куйбышевской области, привлечены со­трудники кафедры судебной медицины Куйбышевского медицинского инсти­тута.   Решения  принимались не планово,  цели и задачи  четко   не были опре­делены.  Поэтому  судебно-медицинской экспертизе  были  подвергнуты все  трупы с направлением  объектов  от  всех  погибших  на наличие алкоголя  и групповую принадлежность крови.  Сортировка  погибших   не  производилась.  Трупы  были размещены как  в холодильных  камерах,  так и в  секционных.  Было создано  8 бригад, в каждую входили:  судебно-медицинский эксперт, один  лаборант или  медицинский регистратор. В связи с тем, что  на месте   происшествия  трупы  не  осматривались, их осмотр  было решено  провести  в секционном  блоке при экспертизе трупа. Для  выполнения этой задачи – ос­мотра трупа с составлением  протоколов созданы 4 следственно-экспертных группы. Один эксперт  и лаборант были  заняты  приемом  и регистрацией  тру­пов.  Три  лаборанта  производили  упаковку  и доставку  объектов  в  судебно-медицинскую  лабораторию. Необходимости  в привлечении  экспертов  фи­зико-технического  (медико-криминалистического   отделения)  не  было, т.к.  в карманах  одежды   многих  погибших  имелись документы и все  трупы  были  узнаваемы.  

Судебно-медицинские  экспертизы 64 трупов,  поступивших  с места  происшествия в первые сутки, и одного - из  лечебно-профилактического  уч­реждения были проведены  21 октября, т.е.  в течение  суток  от начала   посту­пления трупов в морг.  Это  составило 91,5%. Трупы еще шести погибших  были  исследованы  по мере  их  поступления  из лечебно-профилактических учреждений в срок  от 3 до 18 суток.  Экспертизы  трупов были проведены  си­лами  10 судебно-медицинских  экспертов,  нагрузка  на них составила 6-7   ис­следований за сутки. Исследование  иных трупов двадцать первого  октября 1986 года, не проводилось. С 22  октября   в отделе  экспертизы трупов    про­должена  обычная   работа. В связи с  необходимостью освобождения экспер­тов,  производивших  экспертизы трупов лиц, погибших  в авиационной катаст­рофе, для оформления  документации к текущим экспертизам и исследованиям были привлечены  судебно-медицинские эксперты районных, городских и меж­районных судебно-медицинских  отделений, сотрудники кафедры судебной ме­дицины.

 В срок  до 1 месяца было  закончено 11 экспертиз (15,5%), свыше  1 ме­сяца – 60 (84,5%).  В  64  случаях (90,1%)  постановления  о назначении  су­дебно-медицинской экспертизы  были вынесены к началу исследования трупа, а  в 7 (9,98%) экспертиза исполнялась   по материалам дела, т.к. первоначально  на основании  направлений правоохранительных органов проводилось  су­дебно-медицинское  исследование  трупов лиц, умерших в  лечебно-профилак­тических учреждениях. Все трупы  опознаны  и по решению  правительствен­ной  комиссии кремированы.    

Трупы, погибших при второй  ТЧС ( пожар  в УИТУ, 1987 г.)  были  доставлены  морг в первые часы и исследованы  в течение  16 часов  си­лами судебно-медицинских экспертов Куйбышевского областного бюро. Теку­щая работа  по исследованию трупов 27.01.87 года не проводилась. В обычном ре­жиме  возобновлена  28.01.87 года.  Привлечено  к работе 8 судебно-меди­цин­ских  экспертов. Нагрузка при этом составила – 4 исследования за сутки.  По­становления о назначении судебно-медицинских  экспертиз  были вынесены к началу к началу медицинского исследования трупов 27.01.87 г. На место про­исшествия  судебно-медицинские  эксперты  не  выезжали,  сортировка  трупов  не проводилась, т.к.  контингент погибших был  ограничен  и личность их уста­новлена.  Сроки  проведения  экспертиз: до месяца 67,8%, свыше 1  месяца 32,2%. Трупы выданы на захоронение.    

При третьей ТЧС (железнодорожной, 1989 г.) судебно-медицинской экс­пертизе были  подвергнуты  409 трупов и их частей. Остальные  не были  обна­ружены из-за полного термического уничтожения тел.  В Республиканском Бюро Башкирии были исследованы 360 трупов  и их частей. 49 человек   по­гибли в  лечебно-профилактических учреждениях г. Че­лябинска и были иссле­дованы в Челябинском  областном бюро. [92] . 

В связи с труднодоступностью  места катастрофы  оказание квалифици­рованной медицинской  помощи было начато спустя 7-15 часов.  Тела  погиб­ших стали доставляться в морг  бюро судебно-медицинской экспертизы  Мин­здрава Башкирии  лишь на следующие сутки -  5.06.89 года. Из-за  небольшой емкости трупохранилища Республиканского бюро было решено  место для хра­нения трупов развернуть в вагонах и автомобилях –рефрижераторах на удоб­ных подъездных  путях. Общее  руководство  судебно-медицинской службой  осуществлялось  представителем  бюро Главной  судебно-медицинской  экс­пертизы МЗ  России и начальником  Бюро МЗ Башкирии. В связи  с отсутст­вием плана,  регламентированных им  задач и целей  в оперативном  порядке  пришлось  решать  как эти вопросы, так  и вопросы о силах и средствах необхо­димых  для  выполнения  поставленных задач [92].

В процессе работы были разработаны таблицы учета движения трупов, т.е. поступления, опознания и выдачи, таблицы выполненных экспертиз. 

К началу вторых суток  по распоряжению  бюро Главной  судебно-меди­цинской экспертизы судебно-медицинская  экспертная служба Башкирии  была  усилена  двадцатью семью судебно-медицинскими экспертами  из соседних  ре­гионов. Всего  в работе по ликвидации  последствий  катастрофы  приняли  участие  пятьдесят два эксперта,  в том числе  сотрудники  кафедры судебной медицины Башкирского  мединститута [92].

Работа была построена  в соответствии  с  выделенными этапами: прием, сортировка, судебно-медицинская экспертиза трупов для установления  меха­низма образования повреждений и причины смерти, а также  выявления иден­тифицирующих признаков у неопознанных трупов; участие  в опознании  и оформление документов.  На каждом этапе был назначен  ответственный су­дебно-медицинский эксперт. [116]   Необходимость   привлечения  экспер­тов  из других регионов была  продиктована  поступлением в течение   вторых  су­ток большого  количества  трупов:  фактически  в первые  сутки  трупы  не по­ступали, а  их  количество во вторые сутки составило  261.  Это определило на­большую интенсивность работы  судебно-медицинских экспертов в указан­ный период. Динамика  поступления, обнаружения и экспертизы  трупов  пред­став­лена в табл. 3. Для выполнения задач  по  судебно-медицинской экс­пер­тизе  трупа  было создано 19 бригад, состоящих  из судебно-медицинского экс­перта, лаборанта, сотрудников  правоохранительных  органов.  Фотографи­ро­вание  осуществлялось  экспертом – криминалистом. Экспертиза  проводи­лась  по постановлениям  следователей  прокуратуры: в 205 (56,9%) случаях   по на- ружному  осмотру трупа   и в 155 (43,1%)  по наружному и внутреннему иссле­дованию.

Все умершие   в лечебно-профилактических  учреждениях г. Уфа – 109 погибших (30,4%) для установления  причины смерти были подвергнуты  су­дебно-медицинской  экспертизе  с полным гистологическим исследованием. У поступивших в морг с места  происшествия полная экспертиза трупа (наружное и внутреннее  исследование)  была проведена  лишь в 46  случаях (12,8%). Цель  проведения судебно-медицинской экспертизы  установление  причины  смерти.

Целенаправленный  поиск  идентифицирующих  признаков,  несмотря на большое количество неопознанных трупов,  не проводился.

Судебно-медицинские эксперты участия в  работе  на месте катастрофы не  принимали. Сбор  трупов и их частей  осуществлялся  военнослужащими  без  какой-либо  системы и нумерации. Был создан  оперативно-информационный  центр, располагавшийся   на площадке   по приему, хранению, сортировке, опо­знанию  и выдаче трупов.  Его задачами  являлись оперативный  сбор  и об­мен  информацией, учет поступающих  и выданных  трупов, выдача  информа­ции   по неопознанным  трупам.

В  составе центра  работали  четыре судебно-медицинских эксперта, три лаборанта. При нем  находились сотрудники  прокуратуры, уголовного розыска и криминалистических  подразделений МВД;  на площадке были  размещены  другие  службы  для  обеспечения  средствами  транспортировки трупов,  риту­альными принадлежностями, страховых выплат [92].

В проведении экспертизы  трупов   приняли  участие 36 экспертов,  при­чем  во 2-е  сутки  после  катастрофы  (первые  после  поступления) была про­ведена 261 экспертиза трупа, большая  часть - лишь   по наружному  исследова­нию. Нагрузка  на эксперта   при этом  составила 7-8 экспертиз в сутки.

 Лабораторные  службы  в  непрерывном режиме повышенной интенсив­ности по установлению  идентифицирующих  признаков (пол, возраст, рост, групповая принадлежность) не работали. Более того, кровь для определения групповой принадлежности была направлена от  трупов всех лиц, умерших, в лечебно-профилактических  учреждениях , в том числе  и от опознанных.

Экспертизы выполнены в срок: до 10 дней – 304(84,4%), до 20 дней – 23 (6,4%), до 30-4(1,1%); свыше 30-18(5,1%). Сроки  выполнения не известны – 11(3%).

Для захоронения   выдано 214 трупов (59,4%); кремировано – 146(40,6%).  На четвертые  - пятые сутки   после катастрофы режим работы   бюро по иссле­дованию и экспертизе трупов  приобрел обычный  характер.

Оперативно-информационный центр  продолжал  функционировать до 10.06.89 года.  Затем  после  краткого подведения итогов и направления на  кремирование неопознанных  трупов  и их частей  был закрыт. [92]     

После сообщения  через средства  массовой  информации  о пожаре  в здании УВД, г. Самара 1999 года (четвертая ТЧС) и первых человеческих жертвах в Бюро  судебно-медицинской  экспертизы  прибыли сотрудники бри­гады  постоянной  готовности. В известность были поставлены  руководители  учреждения. В соответствии  с имевшимся планом  были сформулированы цели  и задачи  судебно-медицинской  службы   при ликвидации  последствий этого пожара.

Первой задачей  были  определены прием,  сор­ти­ровка и проведение судебно-медицинской  экспертизы  трупов для   учета  поступивших  погибших,  их  сортировки на  опознанные, неопознан­ные; и неопознанные по степени  пригодности к опознанию; экспертизы  трупа  с це­лью  установления  идентифицирующих  признаков, причины  смерти и  нали­чия  алкоголя. Необходимость определения этилового  алкоголя  была обуслов­лена специфичностью контингента  пострадавших  при ТЧС (при исполнении служебных обязанностей).

 Вторая задача – развертывание  работы судебно-медицинской  лаборато­рии в непрерывном  режиме работы для опре­деления групповых идентифицирующих  признаков: пола, роста, возраста, групповой принадлежности.

Третья  задача – судебно-медицинское  обеспечение  оперативно следст­венных  групп  в очаге  поражения с целью  квалифицированного  подхода  к объектам биологического  происхождения.

 Четвертая  задача – работа судебно-медицинских   экспертов  в оперативно-следственно-экспертной группе с целью анализа  иден­тифици­рующих  признаков погибших  и пропавших без вести и установления  их тож­дества.

Последняя  задача -  оформление  и выдача  документов и трупов. оформление документов.

Штабом ТЧС было принято решение до утра 11.02.99  года   проводить  только прием   и сортировку  погибших  по полу,  возрасту и целостности ос­танков.  С 8 часов 30 минут 11.02.99   были   сформированы  10 бригад,  рабо­тавших  по 6 часов,  в составе  судебно-медицинского  эксперта, медрегистра­тора и санитара.  В их  задачу  входила   судебно-медицинская  экспертиза трупа. Основанием для ее проведения   служило постановление  следователя прокуратуры.  Главной целью экспертизы трупа был  поиск  идентифицирую­щих  признаков,  затем  установление  причины смерти и наличия  алкоголя.  Решение  о необходимости определения   этанола  было  принято  следователем   прокуратуры и обусловлено  специфичностью  погибших. К этим   бригадам  были   приданы  два  лаборанта в каждую  смену для  забора , упаковки  и  дос­тавки  объектов  в лабораторные  подразделения и фотографирования погиб­ших.

В первом  судебно-медицинском отделении, постоянно  функционирую­щем  на базе  городской  больницы № 1,  работал 1 судебно-медицинский экс­перт и лаборант, в подразделении  произведены  экспертизы  семи трупов лиц, погибших  в этом лечебном учреждении.

Группы, состоящие из одного  эксперта  и лаборанта, посменно  по 12 часов   проводили  прием   и сортировку  погибших. 

Одновременно  был развернут пункт  опознания. В нем  работали судебно-медицинский эксперт три оперативно-уполномоченных  уголов­ного розыска, три следователя  прокура­туры,  один эксперт – криминалист. Их работа  продолжалась 16 часов: с 8.00 до 24.00. Помимо анализа идентификационных сведений и составления карт идентифицирующих  признаков  в задачу  этой группы  входило вынесе­ние  следователем и оперативно уполно­моченным уголовного розыска  поста­новлений о назначении  всех видов  экс­пертиз, процессуальное оформление  опознания и проведение  ряда иных  след­ственных действий.  

Карты  идентифицирующих   признаков   представляли  собой  сводную таблицу, в  которую  заносились данные   о нумерации, месте  обнаружения  трупа,  антропометрические  сведения,  сведения об одежде и индивидуальных признаках и особых приметах погибшего,  а так же данные, полученные   при лаборатор­ной диагностике в непрерывном режиме работы.   

В соответствии  с круглосуточной работой  отдела  экспертизы трупов была организована  работа лабораторных  отделений:  биологического - для ус­тановления  групповой принадлежности, медико-криминалистического -  для  определения  роста, возраста  и пола погибших,  судебно-химического - для  определения  карбоксигемоглобина  и этанола. При ликвидации  последствий четвертой ТЧС – пожар в здании УВД, Са­мара, 1999 год, в соответствии с поставленными задачами были развернуты  временные функциональные структуры, представленные на рис. 1 с регламентирован­ным ведением документации.

Был установлен  круглосуточный  информационный  пост в составе   эксперта и среднего  медицинского  работника;  в их задачу входила  правильная информация  родственников  погибших о расположении   функциональных подразделений, которые были  развернуты на базе областного бюро судебно-медицинской экспертизы.

В ликвидации  последствий   ТЧС приняли  участие  только судебно-ме­дицинские эксперты,  работавшие  в Самарском областном бюро. Судебно-ме­дицинские эксперты городских и  район­ных судебно-медицинских отделений  

и сотрудники  кафедры судеб­ной  медицины Самарского государственного ме­дицинского  университета не  привлекались.

В проведении приема,  сортировки, экспертизы и опознания  трупов  при­няли  участие 13 экспертов.

С 11.02.1999 года в состав  оперативно-следственных групп, работавших на месте катастроф в две смены по 12 часов,  были  включены   четыре  судебно-медицинских  эксперта. Первона­чально первые двое суток они осматривали  трупы вне здания. С 13.02.1999 года  после ликвидации пожара специалисты в области  судебной медицины в составе оперативно-следственной группы начали  работу  по осмотру  сгоревшего  и обрушенного  здания УВД и трупов, обнаруженных в нем. Одновременно  с ними  работали бригады  спасателей МЧС.  После  разбора  завалов спасателями осмотр в очаге начинала   оперативно-следственная группа.  Большая часть завалов внутри здания  разбиралась спасателями вручную.  При  обнаружении  объектов  возможного биологического  происхождения, поиск  которых затрудняли резко выраженные термические разрушения (до фрагментирования тел), квалифи­цированный подход к ним осуществлялся судебно-медицинскими  экс­пертами   с помощью  спасателей  или работников  мили­ции. Всего  в очаге  поражения  было осмот­рено 36 трупов  и их частей,  что составило 63,1% от всех погибших. 21 (36,9%)  труп  не осмотрен,    в их число вошли 7 потерпевших,  умерших  в лечебных  учреждениях, и 14 трупов  об­наруженных к  утру 11.02.99 года вне  горящего  здания, когда люди  выпрыги­вали с 4-5 этажей, получая  травму  при  падении, либо термические ожоги, с которыми  оказались вне  здания.

Рис.1. Временные функциональные структуры судебно-медицинской службы, развертываемые при ликвидации последствий ТЧС.

 

В табл. 4 приведена динамика обнаружения, доставки трупов  в морг и даты проведения экспертизы.  Из таблицы видно,  что  наибольшее  количество трупов было обнаружено и поступило  в  1-2 сутки –25 (43,8%),  причем  это трупы  лиц, оказавшихся  в основном   вне здания,  и затем на 4-5 сутки – 25 (43,8%), это были трупы, извлеченные  из-под завалов; на 6-7 сутки из-под за­валов извлечено 6 трупов или их частей (10,7%).

Таблица 4

Динамика   обнаружения   трупов  при пожаре в здании  УВД (1999г) и проведения их экспертиз

Сутки

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

Всего

Дата

10.02

11.02

12.02

13.02

14.02

15.02

16.02

17.02

Обнаружение в абс.ч.

15

10

1

8

17

1

5

0

57

%

26,3%

17,5%

1,7%

14%

29,8%

1,7%

9%

 

100

Количество

экспертиз

в абс.ч.

0

23

1

9

14

5

3

2

57

%

 

40,4

1,7

15,7

24,5

9

5,2

3,5

100

Судебно-медицинская  экспертиза  трупов  проводилась после  сорти­ровки по мере  их  по­ступления в морг. Наибольшее количество  экспертиз  тру­пов  проведено на  2-е сутки -23 (40,3%), четвертые –9 (15,7%) и пятые сутки – 14 (24,5%). 

Все экспертизы  были  закончены  в срок  до 30  дней:  до 10 дней – 21 (36,8%), до 20 дней  - 27 (47,7%), до 30 дней – 9 (15,8%). Текущая работа  по ис­следованиям и экспертизам трупов не прекращалась, велась в обычном  ре­жиме.

Эта  возможность  была  обусловлена  относительно  равномерным и не очень многочисленным поступлением  трупов из  очага  поражения  и лечебно-профилактических  учреждений.  Всего  в период  с 11  по  17 февраля  включи­тельно  экспертами было  исследовано 130 трупов, в том   числе  поступающих  в обычном   порядке. Средняя  нагрузка  на эксперта  в день составила 3-4 ис­следования  и экспертизы трупов.

Все трупы лиц,  погибших  при пожаре,  были выданы  на захоронение  после их опознания.  Опознание  и выдача трупов закончены  на 9-ый день  по­сле пожара,  18.02.99 года.        

По  количеству  погибших  авиационная  катастрофа (1986г); железнодо­рожная (1989 г.) и пожар  в здании УВД (1999 г.)  относятся к  5-ой категории сложности, а пожар  в закрытом  учреждении  (1987 г.) к 4-ой.

При сравнительном анализе динамики обнаружения и поступления  тру­пов в  морг как с места   происшествия, так  и из лечебно- профилактических  учреждений,  представленных  в диаграмме на рис.  2 выявлено, что  в пер­вые сутки  максимальное  количество  погибших (90-100%)  доставлялось с места  катастрофы,  при которой  доступ в  очаг  не затруднен, имеются  хоро­шие  пути эвакуации  и нет  обширных и грубых  разрушений:  авария самолета в аэропорту  без взрыва  и разрушения   наземных  зданий,  пожар  в закрытом  учреждении  без  термических  и механических  разрушений  здания. Это дока­зывается   при сравнении этих двух ТЧС значением  Х2 (хи)-критерия К. Пирсона 2,8714, который  ниже  критического 14,07 и свидетельствует об от­сутствии между ними  статистически достоверной разницы. В последующие  семь суток  и более  погибшие в авиационной катастрофе (г. Самара, 1986г.) доставлялись  более  менее  равномерно, в небольшом количестве из лечебно-профилактических  учреждений.

При обширной  площади  пожара  и при трудно  доступном  для эвакуа­ции  погибших   и раненых   расположении  очага   поражения  трупы посту­пали   после  ликвидации основных  источников  горения  на 2-3 сутки, но не  в первые.

При горении   многоэтажного  здания  с его   последующим  термическим  и механическим  разрушением  в первые  сутки чрезвычайной  ситуации посту­пили погибшие,  которые  по той или  иной  причине  оказались  вне здания:  выпрыгнули, выбежали  с наличием  термических и токсических  поражений  и смерть  наступила   на   прилегающей  к очагу  территории.  На вторые  сутки  поступление трупов  маловероятно,  так как  тушение  пожаров такой  катего­рии   сложности  длится  не менее 1-2 суток  и до  ликвидации   очагов  горения  войти  в здание  нельзя. После  тушения  пожара  погибшие обнаруживались  внизу  под  завалами. Для   разбора   верхних слоев  завалов  необходимо  2-3 суток. Следовательно, в  этот  период  поступление  погибших  было  невелико. На 4-5  сутки   при  проведении поисково-спасательных  работ  в нижних слоях обрушенного  здания  количество  обнаруженных трупов  значительно  увели­чилось. Это подтверждено  и значениями Х2 (хи)–критерия К. Пирсона с дру­гими тремя видами  катастроф, свидетельствующими о статистически досто­верной разнице: 64,374; 44,649 .. при  критическом значении  Х2 (хи)–критерия 14,07. Количество  умерших  в лечебно-профилактических учреждениях  было  не велико и их поступление распределилось  равномерно.

Проанализированная  динамика обнаружения трупов  и поступления  их в морг, представленная в диаграмме  на рис. 2  аналогична  динамике  коли­чества  судебно-медицинских экспертиз, которая  представлена  в  диаграмме  на рис. 3.

Из нее  видно, что  при  первом  типе  катастроф  пожар без разрушений: -  авиационная (1986 г.), и пожар  в закрытом  учреждении (1987 г), максимальная  нагрузка  на экспертов   приходилась на  первые сутки; при  втором типе  - же­лезнодорожная  катастрофа (1989 г.) – на  вторые сутки, и при  третьем  - пожар с термическим и механическим  разрушением здания, (1999 г.)  нагрузка  рас­пределялась  по дням  более  равномерно с  волнообразными  повышениями,  обусловленными  временем,  возможностями  проведения  и результатами по­исково-спасательных работ.

Таким образом,  в деятельности  судебно-медицинской   службы при ликвидации последствий  техногенных  чрезвычайных ситуаций следует учитывать  особенности   их развития и условия  в  которых  они  протекают.

Эти особенности  позволяют предполагать  количество  обнаруженных   трупов в различные периоды  времени, исходя  из вероятного  предположения о скорости обнаружения  и поступления трупов,  в зависимости  от   возможных   поражающих факторов.

Для успешного выполнения  в кратчайшие сроки поставленных перед  судебно-медицинской  службой задач  следует  предусмотреть следующие  временные  функциональные  структуры: -группа,  работающая  в очаге  пора­жения в составе оперативно-следственной бригады, в нее  входят  судебно-ме­дицинские  эксперты: 1 эксперт  на 3-4  следственных группы; -  группа, обес­печивающая  прием,  сортировку,  регистрацию  и учет  поступающих трупов,  состоит   из судебно-медицинского эксперта, лаборанта или медрегистратора, двух санитаров; если  за час  поступает  более  10 трупов, то   работают 2-3  та­ких группы; - группа, которая производит судебно-медицинские  экспертизы трупов, направленные  в первую очередь на поиск идентифицирующих   при­знаков, т.к.  чрезвычайные  ситуации, где  много погибших, характеризуются  в значительном числе  случаев  большим количеством  неопознанных  трупов; группа укомплектована  судебно-медицинским экспертом, медрегистратором, санитаром: количество групп рассчитывается   из    нагрузки 4-6 экспертов   на 12  часов работы – или  60-80  экспертиз   трупов за сутки работы, в каждую смену работают два лаборанта: один для упаковки и доставки объектов в лабо­раторию, второй  - для фотографирования трупов и их останков; -  группа  экс­пертов, среднего и младшего медицинского персонала  судебно-медицинской  лаборатории, работающая   в непрерывном режиме для  оперативного установления идентифицирующих  признаков: роста, пола, возраста, групповой   принадлежности; - группа - оперативно–следственно–экспертная, занимающаяся  анализом данных  по без вести  пропавшим  людям и поступившим  неопознанным трупам, в ее  составе работает судебно-медицинский эксперт совместно с опера­тивно-уполномоченными уголовного розыска и следователями; - группа -  обеспечивающая  оформле­ние  документов,  выдачу  документов  и трупов, она укомплектована  судебно-медицинским экспертом  и тремя  - четырьмя  медрегистраторами, санитарами  (в зависимости  от количества  погибших);

Количество  задействованных  сотрудников  и продолжительность  их работы  зависят  от  категории  сложно­сти  и условий развития чрезвычайной ситуации. Следовательно,   при форми­ровании плана  работы  в условиях ТЧС  следует  учитывать и  категорию сложности.  В частности,  планирование  целесообразно  при 4-5 категориях,   при которых  количество  погибших  ис­числяется  десятками.  При   меньших категориях  сложности количество по­гибших значительного влияния  на работу Бюро не окажет, следовательно,  планирование по развертыванию сил и средств судебно-медицинской  службы не целесообразно.

Функциональные структуры судебно-медицинской службы при ликвида­ции  последствий  ТЧС  развертываются по двум вариантам: - по базовому - на базе крупного бюро  судебно-медицинской экспертизы,  пропускная  способ­ность которого   по количеству  экспертиз и исследований трупов   не менее 70  за одни сутки; - по выездному -   развертывается  при базировании судебно-ме­дицинской  службы   в  отдаленных маломощных судебно-медицинских бюро  или  судебно-медицинских отделениях; в этих случаях  целесообразно преду­смотреть  и разработать  передвижные секционные блоки на 3-4  секционных стола со всем  необходимым  оборудованием, аналогично  передвижным  опе­рационным; реальное  выполнение  такой задачи, вероятно,  возможно  силами  и средствами ВЦМК. В таких случаях  передвижной секционный  блок  будет  находиться  в  введении ВЦМК, а  при массовой  гибели  людей будет  достав­ляться  в  очаг и там развертываться.

 В четырех рассматриваемых  нами   ката­строфах проведение судебно-медицинских работ осуществлялось на базе  бюро судебно-медицинской экс­пертизы с дополнительным развертыванием  при лик­видации последствий  ТЧС в Башкирии (1989 г.) приемно-сортировочной  пло­щадки, где  проводилась идентификация  личности путем опознания, оформля­лись документы  для захо­ронения и транспортировка трупов  к месту погребе­ния. Временные функцио­нальные структуры на всех этапах проведения  су­дебно-медицинских работ были развернуты  лишь в ликвидации последствий четвертой катастрофы (Са­мара, 1999 г.). Это  по­могло за короткое  время выполнить   все поставленные перед  судебно-меди­цинской службой  задачи, в том  числе  и по установлению идентифицирующих признаков  у неопознанных трупов для последующего опознания. При  ликвидации последствий  трех предшествую­щих ТЧС (1986 г., 1987 г., 1989 г.) поставленные  задачи были выполнены не полностью  от­носи­тельно сроков исполнения  экспертиз и установления  идентифицирую­щих при­знаков.

Глава 4.  Сравнительный  анализ  погибших  в условиях  ТЧС   по полу,  возрасту, продолжительности  жизни и причинами смерти.

Техногенные  чрезвычайные ситуации  вовлекают  в критический процесс множество людей. Количественный  и качественный  состав   санитар­ных  по­терь будет определяться   количеством   людей, находящихся   в зоне   пораже­ния,  их  умением    пользоваться   спасательными  средствами,  количе­ством  и силой   поражающих  факторов,  качеством оказания  медицинской   помощи  на всех  этапах  эвакуации  из очага поражения  [80]. Во всех  рассмат­ри­ваемых  нами   ТЧС, развивавшихся  вследствие  разных  причин,  присутст­вуют термические  поражения.

Основным  отличием   термотравмы  в  бытовых   условиях  от таковой в усло­виях   катастрофы  является  ее  массовость, одновременность  и тяжесть  пора­жения, что значительно  осложняют эффективность оказания  медицинской   помощи. [86]

Немаловажное значение   приобретают   и другие  поражающие  фак­торы:  механические,  токсические,  взрывная травма. Их  комбинация ухуд­шает  тяжесть  течения  повреждений,  вызванных основным   поражающим   фактором [17,74].

Структура  безвозвратных потерь  будет  зависеть от действия, комби­нации и преобладания   приведенных выше  факторов.

Количество  безвозвратных потерь  к общему  количеству  пострадав­ших составило:   при авиационной  катастрофе (1986 г.)- 67,7%, пожаре в закры­том  учреждении (1987 г.)- 80%,  железнодорожной  катастрофе (1989 г.) – 43,4%, пожаре в  здании УВД (1999 г.) - 19,4%.

Анализируя   структуру  безвозвратных   потерь  при  ТЧС  1986,  1987, 1989 и 1999 годов  мы   попытались  выявить  какие-либо  закономерности  среди   погибших  по полу,   возрасту, продолжительности жизни   после  травмы.

В первой   группе  кроме  традиционного деления: мужчины, жен­щины, нами  была  использована  категория  - пол не установлен.

Эта категория  касается  случаев  термического  разрушения трупов, при которых  визуально  пол не был установлен, а лабораторная   диагностика не проводилась. В трех  катастрофах:  авиационная (1989 г.), железнодорожная (1989 г.) и пожар с разрушением  здания  (1999 г.)  изначально  не предполага­лось   превалирование  мужчин  или женщин, так как  традиционные транс­портные  рейсы   и маршруты  не предназначались  для специальных контин­гентов, а в управленческом  аппарате   органов  внутренних  дел  заметного преобладания  мужчин не было.  Специфический  контингент  закрытого учре­ждения  состоял из мужчин в возрасте  от 20 до 40 лет.

Таблица 5

Распределение погибших в условиях авиационной катастрофы (1986г) по полу и возрасту

Возраст

 

Пол

До 1 г.

До 5 л.

До 10 л.

До 15 л.

16-20 л.

21-30 л.

31-40 л.

41-50 л.

051-60 л.

61-70 л.

Не ука­зано

Всего

%

Муж.

0

4

0

0

1

8

8

4

1

1

2

29

 

40,8%

Жен.

1

6

1

1

1

14

8

3

4

0

3

42

 

59,2%

Всего в абс.кол.

1

10

1

1

2

22

16

7

5

1

5

71

100%

%

18

2,8

30,9%

22,5%

10

7

1,8

7

100

Таблица 6

Распределение погибших в условиях железнодорожной катастрофы (1989 г) по полу  и возрасту 

Воз­раст

Пол

До 1 г.

До 5 л.

6-10

11-15

16-20

21-30 л.

31-40

41-50

51-60

СТАР­ШЕ 60

Не уста­новлено

Всего

%

Муж.

1

5

17

16

21

45

23

6

15

8

22

179

49,7%

Жен.

 

3

11

20

6

34

23

11

14

3

10

135

37,5%

Не уста­нов­ле­но

 

8

5

3

1

3

2

1

0

0

23

46

12,8%

Все­го

В абс. Кол. 

1

16

33

39

28

82

48

18

29

11

55

360

100%

%

25%

7,7

22,8

13,5

5

8

3

15

Таблица 7

Распределение погибших в условиях пожара в здании УВД  (1999г)  по полу и возрасту

Возраст

Пол

16-20 л.

21-30 л.

31-40 л.

41-50 л.

51-60 л.

61-70 л.

Не ука­зано

Всего

%

Муж.

0

8

12

7

0

0

0

27

47,3%

Жен.

1

10

7

8

3

1

0

30

52,7%

Всего

В абс.кол.

1

 

18

 

19

 

15

 

3

 

1

 

0

57

 

100%

%

1,7

31,5

33

26,9

5,2

1,7

-

100

100

 Распределение   по полу и возрасту  в абсолютном  относительном  коли­честве представлено  в табл. 5, 6, 7.  

Из приведенных данных видно, что в авиационной катастрофе  (1986 г.)  и при пожаре  в здании УВД  (1999 г.)  женщин погибло  больше, чем   мужчин соответственно  на 18,4 и 5,4%, при  взрыве поездов с  последующим  пожа­ром (1989 г">1989 г.) среди погибших  с установленным  полом  мужчин  на 12,2%  было больше, чем  женщин, однако в 12,2%  пол  не был установлен.

При этом  нельзя  исключить, что  в большинстве  случаев останки с  не­установленным  полом   принадлежали женщинам, так как   женские трупы,  обладая  меньшей  массой  и плотностью, сгорают быстрее.

Сравнительное соотношение  погибших  при рассматриваемых ТЧС  по  полу   представлено в  диаграмме на рис. 4.

Большее количество погибших  женщин,  достоверно  выявленное  при анализе чрезвычайных  ситуаций 1986 и 1999 г.г., возможно,  обусловлено  их  более  слабым  физическим   развитием,  неумением применять  подручные средства  спасения,  в частности  прыгнуть с высоты 4-5 этажа, спуститься   по  водосточной трубе и т.п. Большое количество погибших женщин в катастрофах 1986, 1999г.г. подтверждено и проведением статистического анализа, при кото­ром  установлено статистически достоверное отсутствие разницы  по половой принадлежности  между этими двумя ТЧС и статистически  достоверная  раз­ница каждой из ТЧС 1986 и 1999 г.г., сравниваемой  с катастрофами  1987 и 1989 г.г.: при критическом  значении Х2 (хи)-критерия Пирсона  5,99  в первом случае фактическое значение составило 0,546, а в двух других – 10, 186 и 16, 812.

При исследовании  возраста   погибших в авиационной  катастрофе (1986 г.)  было установлено, что наибольшее  число  составили  лица  в возрасте 21-30 лет – 30,9%, а наименьшее  -   16-20 лет – 2,8%. Полностью  возрастной показа­тель в  абсолютном и относительном  количествах   приведен  в выше­указанной  табл. 5.

Исследование  возрастного  состава погибших  в  закрытом  учреждении  показало,  что  больше  всего погибло  людей  в возрасте  21-30 лет, - 20 человек 

(62,5%). Восемь   погибших были  в возрасте 18-20 лет (25%), и четверо    - 31-40 лет (12,5%).

Возрастной показатель  этого   контингента  обусловлен тем, что  в за­крытом учреждении  были люди  только  этих возрастных  групп. 

Возраст погибших в результате железнодорожной  катастрофы (1989 г.)  составлял  большой  диапазон:   от нескольких месяцев до 60 лет и старше.  Максимальное  количество – 22,8% составила  возрастная группа 21-30 лет.  Количественная  характеристика  различных   возрастных  групп приведена  выше  в табл. 6.

Возраст   погибших   при пожаре  с разрушением  здания УВД (1999 г.)   колебался от  19 лет до 60 лет и старше.  В группе 31-40 лет  число  погибших  было   наибольшим (33%).

В вышеприведенной табл. 7,  указано  количество  погибших   при по­жаре  УВД  в различных  возрастных  группах.

Проводя сравнительный анализ   относительного  количества погибших в четырех  исследуемых  катастрофах по возрасту, можно  выявить  определен ные общие черты.  Они наглядно  проявляются  в диаграмме,  представленной   на рис. 5.

Обращает на себя внимание большое  количество  детей, пострадавших  в транспортных катастрофах: в авиационной катастрофе  (1986 г). – их количе­ство  составило 18%, в железнодорожной  (1989 г.)- 25%.  Макси­мальное  коли­чество погибших  во всех рассматриваемых  нами ТЧС отмечено  среди лиц  молодого возраста и средних лет, т.е. среди  наиболее  трудоспособ­ной  части населения:  от 21 до 50 лет. Причем  наибольшее  количество по­гибших число   в этом  возрастном периоде   погибло   при пожаре  в здании УВД (1999 г.) – 91,4%, наименьшее – при железнодорожной  катастрофе  в Баш­кирии (1989 г.) – 41,1%. Не   исключено,  что меньшее  число погибших  этого возраста в желез­нодорожной катастрофе  могло  быть обусловлено  высоким удельным  весом 

среди   погибших детей и достаточно большим  количеством  погибших, чей  возраст  не был установлен  - 15%.

Возрастной   показатель  погибших  при  пожаре  в закрытом  учреждении (1987 г.)  и при пожаре  в здании УВД  (1999 г.)  был   обусловлен  специфично­стью  контингента, так,  например,  служба  в органах  внутренних  дел  ограни­чена  определенными  возрастными  рамками: не младше 18 лет и не старше  55.  Исключение по верхней  границе  возраста  могли составить  погибшие  из числа вольнонаемных  граждан.

Преобладание  этого  же   возрастного  периода   при   транспортных  ка­тастрофах обусловлено, вероятно, большей  способностью  и склонностью к поездкам молодых лиц с среднего возраста,  а не  пожилой  части  населения (старше 60-70 лет). По  результатам статистического анализа критическое зна­чение  Х2 (хи)-критерия Пирсона 12,59, его значение  при сравнении  двух транспортных  катастроф  1986 и 1989гг составило 13,861  и свидетельствует об отсутствии  статистически достоверной  разницы в количестве  погибших по возрастным группам. В то же время  при сравнении с пожарами ( 1987 и  1999гг) фактические значения Х2 (хи)-критерия Пирсона: 31,751;45,282; 31,668; 23,472 указывают на значительные  возрастные отличия  транспортных катастроф  от  пожаров.

С нашей точки зрения   представляет интерес  исследование   продолжи­тельности жизни людей, погибших  при различных  условиях.

При авиационной катастрофе (1986 г.), пожаре  в закрытом учреждении (1987 г.) и пожаре в здании  УВД (1999 г.)  большинство людей  погибло  на  месте  происшествия.  Среди  четырех  рассматриваемых нами  чрезвычайных ситуаций   наименьшее относительное  количество  жертв, погибших   на месте    происшествия  было  в условиях  железнодорожной  катастрофы в Башкирии (1989 г.) – 61,3%.

Удаленность очага поражения в Башкирии от  достаточно  мощной  ле­чебной  базы,  труднодоступность   врачебной помощи и санитарного  транс­порта, привели к   запаздыванию не только квалифицированной, но  и первой  врачебной  помощи, а следовательно  к развитию  тяжелого  шока, токсемии и смерти в лечебных  учреждениях, либо  по дороге  в них [79].

Среди   пораженных преобладала   термическая  травма, которая  проте­кает с тяжелыми ранними  и поздними  осложнениями,  трудно   поддается  ле­чению на всех  стадиях  развития   патологического  процесса, поэтому запаз­дывание  квалифицированной   медицинской помощи даже на час увеличивает  вероятность смертельного  исхода и  при  эвакуации   потерпевших  в лечебные  учреждения, в том числе и в специализированные [79].

Этим  обусловлено   значительное  число  погибших  по  дороге  в ле­чебно- профилак­тические  учреждения – 8% и в процессе  лечение в них –30,4%. Причем преоб­ладало   наступление смерти  в период от трех   до  семи суток – 11,4%. Около 56% пострадавших, доставленных  в лечебно-профилактических учреждениях, остались  живы, но около  15% , которые с места   происшествия   были  взяты   живыми,  погибли   по дороге  в лечебно-профилактических уч­реждениях (30 человек) и  в лечебно-профилактические  учреждения г. Уфа (109) и г. Челя­бинск (49).  Продолжительность лечения в  лечебно- профилак­тических  учре­ждениях г. Уфа представлено в табл. 8.

Таблица 8

Продолжительность лечения  в ЛПУ лиц, погибших в железнодорожной катастрофе (1989г.)

Время

Часы

Сутки

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20-23

всего

 

14

6

6

11

18

10

7

6

4

9

 

5

4

 

 

 

1

1

1

1

 

 

 

1

109

%

5,5

4,7

11,4

8,8

 

Процентное соотношение дано к общему  числу погибших.  Пострадавшие  в  авиационной  катастрофе  (1986 г.)   и доставленные  в лечебно-профилактиче­ские  учреждения  погибли   преимущественно  в срок  от трех   до  семи  суток – 7,1%. В период  свыше 7 суток   погибло  8,8%   пострадавших  при  железно­дорожной катастрофе (1989 г.)  и 1,4%  при авиационной (1986 г.)

Своевременная  доставка в специализированные лечебные  учреждения  пострадавших   при пожаре в здании УВД,  значительное преобладание  грубых механических   повреждений  у лиц, умерших  в больнице, обусловило  наступ­ление  смерти  в 1-е  сутки  госпитализации - 8,7%.

Сравнительные   данные   по продолжительности лечения  в ЛПУ  пред­ставлены на диаграмме на рис. 6. Из сравнительных данных  видно, что  относительное количество погибших по дороге в ЛПУ и при лечении  в ЛПУ в срок свыше  семи  суток достоверно различались между собой  в железнодо­рожной катастрофе, авиационной  и пожаре  в здании УВД, что подтверждалось статистически достоверной разницей Х2 (хи)-критерия К.Пирсона,  фактическое значение  которого составило 23,0083 и 28,411 при табличном - 11,07.

При всех  четырех рассматриваемых  нами  катастрофах  имело место  токсическое  воздействие   на человека  продуктов  горения и  в первую  оче­редь окиси углерода. Следующими  по частоте  поражающими  факторами были  термическое воздействие  пламени,  механическая  травма;  при  желез­нодорожной  катастрофе (1989 г.)  отмечено  два  случая   взрывной травмы.

Исходя  из  преобладающего   воздействия  того или иного  фактора,  структура  причин смерти  в исследуемых  четырех  чрезвычайных  ситуациях  имела  свои  особенности. Эти  позиции рассматриваются  нами  ниже. 

При анализе  причин смерти   погибших  в авиационной   катастрофе (1986 г.)  людей  было  установлено  значительное  преобладание  в качестве   поражающего  фактора  токсического  воздействия  окиси  углерода (87,2%).

В 10%   имело  место   термическое  воздействие  и в 2,8%  - компрессия груди и живота между твердыми тупыми предметами.  Структура причин смерти   приведена  в табл. 9. Для  подтверждения  отравления  окисью углерода,  как  причины  смерти,  в 64  случаях  кровь  трупов,  доставленных с места происшествия, направлялась на биохимическое  исследование  и во всех случаях был обнаружен  карбоксигемоглобин. Однако,  в двух  случаях его   ко­личество  было значительно  меньше токсической концентрации  и  действие окиси углерода  расценено как  сопутствующее  состояние  при   компрессион­ной асфиксии. Причиной  смерти  семи   человек,  умерших  в лечебных учреж­де­ниях, послужили глубокие термические поражения.

Таблица 9

Структура причин смерти погибших  в авиационной катастрофе (1986г) 

Причина смерти

 

Число

Случаев

Отравление  окисью

Углерода

Термические ожоги

Компрессионная асфиксия

Всего

Абсолют.

62

7

2

71

%

87,2

10

2,8

100

В 51 случае (71,8 %) были  проведены  судебно-химические   экспертизы  для установления  наличия   и количества  у погибших   этилового алкоголя.  Исследования   на алкоголь   не проводились лишь  у 13   погибших  детей.  У трех (4%)  погибших членов экипажа и борт проводников   проведено  судебно-химическое   иссле­дование  частей   внутренних   органов для определения  ядовитых веществ.  Результаты исследования  на  алкоголь   и отравляющие вещества   отрицатель­ные. Необходимость   исследования   биологических объ­ектов  у пассажиров  самолета  на алкоголь  какими-либо   показаниями не была обоснована.

Гистологические  исследования при  смерти  в результате   термических  поражений   проведены   лишь  в 6   случаях:  умершие  в больнице -2 случая,  погибшие на месте происшествия -4 случая.

При микроскопическом  исследовании  легких   у трупов лиц,   погибших   на месте   происшествия, были  установлены  такие изменения  как  ателектазы, дистелектазы, отек,  кровоизлияния  и эмфизема.  У лиц, умерших в лечебных учреждениях    в срок  до 7 суток, в легких  обнаружены  отек,  кровоизлияния,  эмфизема,  а в одном  как  эти изменения, так и ателектазы,  дистелектазы.  В обоих  случаях  у  умерших в больнице обнаружены признаки  гнойной  брон­хопневмонии.  Некрозы  в трахеобронхиальном   дереве  и в  легочной  парен­химе  не отмечены. 

При микроскопическом  исследовании других органов  у лиц, погибших  на  месте  происшествия,  устанавливались  нарушения  реологических  свойств крови,  микроскопические  кровоизлияния под серозные  оболочки  и в  парен­химу,  шунтирование  почечного кровотока.

При исследовании трупов лиц,  погибших  в лечебных  учреждениях  по­мимо  вышеназванных изменений  отмечены  дистрофические поражения   всех  органов, в почках - до некроза и некробиоза.

Органолептически  во всех протоколах указано наличие  от органов  почти  всех  трупов резкого  ароматического запаха, однако судебно-химиче­ские исследования  для определения   продуктов горения полимерных материа­лов не производились.

Помимо   повреждений  от воздействия  химического, механического, термического факторов,  которые   послужили   причиной  смерти   потерпев­ших, были установлены   сопутствующие повреждения.  Эти повреждения  представлены  в табл. 10. Термические  поражения  в качестве  сопутствую­щих повреждений  были отмечены в  наибольшем  числе  случаев – 34 (47,9%) при  отравлении  окисью углерода.  Высокая концентрация карбоксигемогло­бина (более 50%)  позволила  термические  поражения расценить  как сопутст­вующие. Переломы  костей (1 случай), повреждения внутренних органов (1 случай) при концентрации  карбоксигемоглобина более 50%  были также рас­ценены как  сопутствующие  повреждения.

Таблица 10

Характеристика сопутствующих повреждений у лиц, погибших в результате  авиационной катастрофы, (1986 год)

Пов­реж­­де­ния

Крово­под­теки, ссади­ны

Ожо­ги 1-2 ст.

Ожо­ги 2-3 ст.

Обуг­лива­ние

 Ком­би­ниро­ван­ное воз­дей­ствие фак­тора

Нали­чие кар­бок­си­гемо­глоби­на

Ком­прес­сия груди и живо­та

Пере­ломы кос­тей

Пов­реж­дения  внут­рен­них орга­нов

Все­го:

Чис­ло слу­чаев

11

10

9

15

1

2

4

1

1

54

При  выраженных макроскопических признаках  компрессии груди и жи­вота (синюшность  лица, множественные мелкие внутрикожные кровоизлияния,  кровоизлияния в соединительные оболочки век,  под  легочную  плевру, эпи­кард) концентрация  карбоксигемоглобина  менее 15-20%  трактовалась  как  сопутствующее  токсическое  поражение  окисью углерода.

Кровоподтеки  и ссадины  были  во всех  группах,  не только  в отдельности, но  и в   сочетании с  вышеназванными  другими сопутствующими    повреждениями.

Однако, проведение  судебно-медицинской  экспертизы  трупов пассажи­ров самолета  и бортпроводников  лишь с целью установления  причины  смерти было нецелесообразно, так как «Руководство по медицинскому  расследо­ванию авиационных происшествий «регламентирует судебно-медицинское  исследование  всех трупов этого контингента  в целях получения информации о характере и последовательности разрушения  конструкции воздушного судна, о возможности пожара и взрыва, о состоянии и действии этих лиц в аварийной ситуации. Проведенное  исследование  биологических  объектов  на наличие  этилового алкоголя у пассажиров самолета  противоречит указанному «Руко­водству…»[ 103].

  Во второй  рассматриваемой  нами ТЧС -  пожаре  в закрытом учрежде­нии (1987 г.)  причиной смерти  32  человек  в 100%  случаев, послужило отрав­ление  окисью углерода. Проведенное   во всех случаях биохимическое   иссле­дование крови установило высокие концентрации карбоксигемоглобина (свыше  50-60%), что  и позволило отравление угарным газом  трактовать  как единст­венную причину смерти.  Микроскопическое  исследование  органов  не прово­дилось из-за  однозначного  решения  вопроса  о причине  смерти. Специфич­ность   учреждения определила необходимость судебно-химического исследо­вания  на наличие  и количество  этилового  алкоголя у всех погибших.  Во всех  случаях результат  был отрицательным.  Сопутствующих  повреждений, в том числе  термических, не имелось.

Третья ТЧС, железнодорожная катастрофа  (1989 г.), отличается  разнооб­разием причин смерти, обусловленным различными поражающими факторами: взрыв, пожар, твердые тупые предметы, токсическое  воздействие продуктов горения полимерных   материалов,  используемых для внутренней  отделки   ва­гонов. Структура причин  смерти   представлена в табл. 11.

Структура  причин смерти у лиц, погибших при железнодорожной катастрофе, (1989 год)

При­чина смерти

Отрав­ление СО

Терми­ческая травма

Травма тупыми предме­тами

Взрыв­ная травма

Комби­ниро­ванная  травма

Не ус­танов­лено

Всего:

Случаи

1

165

47

2

22

123

360

%

0,3

45,8

13

0,6

6,1

34,2

100

Как видно   из  указанной таблицы  преобладали  глубокие   термические  поражения  в (45,8%),  в  13%  имела место  травма тупыми предметами:  гру­бые разрушения  тела,  множественные  переломы  костей, повреждения  го­ловного  мозга  и внутренних  органов. В 6,1%  наступление   смерти  было  обусловлено  комбинацией    поражающих  факторов  и комбинированными   повреждениями: переломами,  разрывами внутренних  органов и тяжелыми  термическими   поражениями.

Исследования  на наличие  у потерпевших  карбоксигемоглобина  прове­дены лишь в 5 случаях; результат  отрицательный в четырех   случаях, в одном   - положительный.  Столь  незначительное  количество исследований (1,4%) с целью  выявления в качестве  поражающего фактора окиси углерода  при таком  большом  количестве  погибших в атмосфере  пожара,  вероятно,   не позволило выявить  истинное  число  случаев  токсического    воздействия   окиси угле­рода. Исследования  на алкоголь   проведено   лишь в трех  случаях,   результат отрицательный.  Эксклюзивное исследование  объектов  на наличие   этилового алкоголя только  у погибших  членов локомотивной бригады  обосновано   и оправдано.

В 68 (18,9%) случаях   при экспертизе трупов лиц, погибших  в лечебных учреждениях от термической  травмы   проводились гистологические  исследо­вания. Глубина термического  поражения кожного покрова соответствовала в основном 2-3 степеням  при площади ожогов 40-80%.

В 53 случаях  пребывание  в  больнице  не   превышало  семи суток, а  в 15  оно составило  более семи   суток.  При смерти  в первые  семь суток    в 13 случаях (19,1%  от количества умерших  в ЛПУ) в легких и бронхах  выявлены   некротические  изменения, что  свидетельствует  о тяжести   поражения  легоч­ной  ткани.  При  пребывании на стационарном  лечении свыше  семи  дней  некрозы  в легких  обнаружены  лишь в одном   случае  из 15 (1,4% от  количе­ства   умерших в ЛПУ), причем  у погибшего  имелось тяжелое  фоновое  забо­левание – сахарный диабет. В 53  случаях  в легких  обнаруживали ателектазы,  дистелектазы,  эмфизему, кровоизлияния, отек,  начальные  проявления  пнев­монии.

В 15 случаях  у умерших  в больнице  в срок  свыше 7 дней на первое ме­сто  выступали    гнойно-воспалительные  процессы в легких,    при значи­тельно  более   редко   обнаруженных иных  изменениях: эмфизема, ателектазы,  дистелектазы. 

Выраженные некрозы  в легких   при продолжительности жизни   до семи суток и их  отсутствие   при более  поздних  сроках  наступления смерти   сви­детельствуют  о том,  что первоначально  имело место глубокое  поражение  ле­гочной ткани, которое, вероятно, вызвано  токсическим  воздействием  продук­тов  горения  пластмасс,  составляющих  основу оборудования  и отделки пас­сажирских вагонов.  Это  согласуется  и с литературными данными [18,164].

 При смерти в лечебных  учреждениях в первые -  третьи сутки   помимо  указанных  изменений  в легких, в  дыхательных  путях  наблюдались  некроти­ческие  и язвенно-некротические  поражения, свидетельствующие о термиче­ском  поражении трахеобронхиального  дерева [18]. В  других  органах отме­чены острые нарушения  кровообращения, характеризующие  глубокую шоко­вую  реакцию от сладжей до  тромбов, которые  можно  рассматривать как пер­вую стадию синдрома диссеминированного  внутрисосудистого  свертыва­ния [9], очаги   повреждения в миокарде,  некробиозы и  некрозы  в почках, делипи­дизация   и некрозы  коркового слоя  надпочечников.  При на­ступлении смерти на третьи – пятые – седьмые сутки  были  резко  выражены  дистрофические  изменения  внутренних  органов, истощение  селезенки.  Пер­вые  признаки гнойного  воспаления  в дыхательных путях отмечались  на вто­рые-третьи  су­тки,   а полиорганная  генерализация  гнойно-воспалительных  процессов  после  пяти – семи  суток.  Таким образом, имеет место  уменьшение   продолжитель­ности течения  стадий  ожоговой  болезни: по средне статистиче­ским  данным стадия ожогового  шока длится до 2-3 суток, стадия токсемии  до 2-3 недель [84].

Уменьшение  продолжительности  стадий  ожоговой  болезни, тяжесть клинического  течения  даже при 2 степени  термического поражения  и  пло­щади  поражения  40-50%  поверхности  тела  обусловлена  не только   поздним  оказанием   первой  врачебной  помощи: несколько часов помощь  практически не оказывалась [74],  квалифицированной  медицинской помощи,  которая  на­чата  спустя  почти  сутки от времени  травмы [80], но   и тяжестью ин­галяци­онного  поражения дыхательных путей и  легочной  ткани продуктами  горения   полимерных  материалов  внутренней  отделки пассажирских  ваго­нов, которая  подтверждается   и данными литературы [18,164]

Повреждения  тупыми  предметами,  послужившие   причиной смерти, были  представлены  грубыми  разрушениями головы, туловища, в том числе  костей – 47 (13%). Во всех этих случаях  имели место  сопутствующие  терми­ческие  поражения. Однако  массивность  и множественность  повреждений  головы, внутренних  органов  и скелета  позволили  основной причиной  смерти считать  механические   повреждения.

В 22  случаях (6,1%)  при грубых  механических   повреждениях  имели место  обширные (вплоть до  обугливания)  термические  поражения.  В этих  случаях  невозможно  было решить  вопрос  о ведущей  причине  смерти  и  ле­тальный  исход был  обусловлен   комбинированными (термическими и меха­ническими)  повреждениями.

Повреждения  тупыми  предметами (переломы   костей,   повреждения внутренних  органов, головного   мозга) в 40 случаях  расценены  как сопутст­вующие   повреждения  при термической  травме. Это   разделение  было  обу­словлено   значительно  меньшими  механическими  повреждениями  при об­ширности  и глубине ожогов.

В 123  случаях (34,2%)  причина  смерти  не была  установлена  из-за  резкого  обугливания   и фрагментирования   трупов.  Лабораторные  исследо­вания, направленные  на  диагностику  причин смерти  не  проводились,  за ис­ключением  указанных выше случаев  микроскопических  исследований кусоч­ков  органов от трупов лиц, умерших   в больнице  и единичных  биохимиче­ских  исследований на   карбоксигемоглобин.

Сведения о сопутствующих повреждениях представлены в табл. 12.

Таблица 12

Характеристика сопутствующих повреждений   у лиц,  погибших при железнодорожной катастрофе, (1989 г.)

Раны

Кровоизлияния

Ссадины

Переломы.

Разрывы органов

Термические  поражения

ЧМТ

Отравления окисью уг­лерода

Всего:

33

34

49

6

1

144

 Анализ данных   при пожаре  в здании   УВД (1999 г.)  показал, что при­чина смерти  была   установлена  лишь  в 47,4%.  Среди  установленных  при­чин  смерти преобладало  отравление   окисью углерода  (22,8%), что подтвер­ждено  во всех  случаях  высокой  концентрацией  карбоксигемоглобина (свыше 40-50%).

Термические  поражения   послужили причиной смерти  в 12,3%, при  этом  результат   исследования  на карбоксигемоглобин в шести  случаях был отрицательный, в одном – не  проводился  в связи с пребыванием  в больнице  в течение  четырех суток.  Смерть  в результате  повреждений  внутренних  орга­нов, головного мозга,  переломов  костей, возникших при падении с высоты (люди   выпрыгивали  из горящего здания  с высоты  4-5  этажей)  отмечена  также  в 12,3%  случаев; при  этом  результат биохимического исследования  на карбоксигемоглобин был  во всех  случаях отрицательным. 

Причина смерти в 52,6%  не была  установлена  из-за  обугливания  и фрагментирования  трупов. Абсолютное  и  относительное  количество  случаев   в структуре    причин   смерти  приведены в  табл. 13.

Для подтверждения   и установления  судебно-медицинского  диагноза, выявления   признаков  баротравмы  проведена 31 (54,4%)   гистологическая   экспертиза:   в 24  случаях  смерть  наступила  на месте   происшествия, в 7  - смерть  в больнице.

 

Таблица 13

Структура причин смерти  у погибших при пожаре в здании УВД, (1999 год)

Причина

Отравление окисью угле­рода

Термические  ожоги

ТТП

(падение)

Не установлена из-за обугливания

Всего:

Случаи

13

7

7

30

57

%

22,8

12,3

12,3

52,6

100

 В 11 случаях  при смерти от  отравления  окисью углерода  в легких  об­наружены  ателектазы, дистелектазы, острая  эмфизема, спазм бронхов,  крово­излияния  в легочной  паренхиме  и отек.  При смерти  от термических  пораже­ний при  отрицательном  результате  на карбоксигемоглобин в легких  выяв­лены  лишь  эмфизема  и кровоизлияния.  В группе  с неустановленной   причи­ной  смерти  в четырех случаях  изменения  в легких  выражались в острой   эмфиземе, кровоизлияниях в легочную ткань, бронхоспазме, в пяти случаях  помимо  кровоизлияний  и эмфиземы обнаружен  отек  легких, а  спазм бронхов не  установлен.

При  исследовании  объектов  от семи трупов из больницы   в двух  слу­чаях   при смерти  от термических поражений  в легких  выявлены  ателектазы,  отек  и кровоизлияния, в одном  случае термической травмы  был резко   выра­жен  респираторный дистресс-синдром.  В случаях  смерти  от механических повреждений   в одном случае  обнаружены  ателектазы и дистелектазы  в лег­ких,  в трех  лишь  отек  легких.

 В одном случае  смерти  от отравления  окисью  углерода  в легких отме­чены  отек,  ателектазы,  дистелектазы. Ни в одном  случае   не выявлены  нек­розы  легочной  ткани. 

Морфологические  изменения  в других  органах   у лиц,  погибших на месте происшествия   были неспецифичны, достаточно полиморфны  и одно­типны:  нарушения  реологических свойств   крови,  множественные  кровоиз­лияния, отек  мозга,   фрагментация  миофибрилл.   При смерти  в лечебном  учреждении, последовавшей  от механической  травмы,  наблюдались  шунти­рование  почечного  кровотока, сладжи  и тромбы в сосудах   микроциркуля­торного  русла, отек мозга, некротические   и некробиотические  изменения   почек.

При ожоговом поражении  у лиц,  умерших  в больнице,   помимо   вы­шеназванных изменений  имели место начальные  признаки  токсического   по­ражения  органов: выраженные  дистрофические изменения  во всех  органах.

При анализе  сопутствующих   повреждений:  в случаях смерти от механиче­ской  травмы  (грубые  разрушения  скелета,  массивные  повреждения  орга­нов), в трех  случаях  были   установлены   термические ожоги  1-2 ст.; при смерти от отравления окисью углерода  в одном случае  были выявлены  изоли­рованные переломы  костей  и поверхностные  повреждения органов,  а в де­вяти обугливание  трупа (но с  сохранением  частей), в двух  случаях   обнару­жены  поверхностные  повреждения кожи: ссадины, раны  и кровоподтеки.     Сведения  о сопутствующих повреждениях приведены в табл.  14.

Таблица 14

Характеристика сопутствующих  повреждений у лиц, погибших при пожаре в здании  УВД, (1999 г.)

Кровоизлияния

Ссадины

Раны

Переломы

Разрывы органов

Термические ожоги 1-2 ст.

Термические ожоги 2-3 ст.

Обугливание

Комбинированные повреждения

2

      1

        3

        1

        9

1

В связи со специфичностью контингента   погибших – сотрудники  МВД,  причем  большинство   имели офицерские звания, и необходимостью выплат  страховых сумм в 41 случае (71,9%)   были  исследованы  объекты на наличие  и концентрацию этилового  алкоголя.  Результат   во всех  случаях  был  отри­цательный. В 28,1%  объекты, пригодные  для  судебно-химического  исследо­вания,  отсутствовали: представлены либо костными  фрагментами без  мягких тканей, либо мягкие ткани   полностью  обуглены и   непригодны  для  исследо­вания.

Лабораторные  исследования  для установления  причин смерти   прове­дены в  сжатые сроки: химические и  биохимические от минут до одних суток от времени экспертизы  трупа и забора  объектов,  гистологические  от  7 до 21 суток  от экспертизы трупа, взятия и направления объектов   на исследования.

Оперативное  проведение   лабораторных  исследований позволило  все экспертизы  исполнить в срок  менее 1 месяца: 36,8% - до 10 дней,  47,4% - до 20 дней, и 15,8% - до 30 дней.

При сравнительном   анализе  структуры  причин смерти при  различных  техногенных   чрезвычайных ситуациях, представленном в  диаграмме на рис. 7 выявляется значительное  преобладание   токсического  воздействия  окиси углерода в замкнутом  пространстве  (пожар в самолете,  закрытом учре-­ ждении): от 22,8% до 100%, причем при  отсутствии  термического воздействия (закрытое учреждение)   причиной смерти  в 100% послужило отравление оки­сью углерода. В условиях относительно незамкнутого пространства  (железно-­

дорожная катастрофа на открытой   местности)  преобладания  токсического   воздействия продуктов  горения, в том числе  окиси углерода, установлено   не было.  Но при этих условиях  резко возросло  число термических  поражений (45,8 %). При  авиационной катастрофе  и пожаре в здании УВД    удельный вес термической травмы , как причины смерти,  был значительно  меньше (соответ­ственно 10 % и 12,3 %). Повреждений  тупыми  твердыми  предметами (ме­ханическая травма) при  отсутствии    разрушений   конструкций,  отбрасыва-­ ния   и выбрасывания  потерпевших  от очага  катастрофы наблюдалось  очень небольшое  количество:  от 0%  при пожаре  в закрытом  учреждении  до 2,8%  -

при  авиационной катастрофе.  При проведении статистического анализа уста­новлено, что при критическом  значении Х2 (хи)-критерия Пирсона  11,07 его значение  при сравнении авиационной  катастрофы (1986 г) и пожара в за­кры­том  учреждении (1987 г.) составило 4,444, что свидетельствует об отсутст­вии статистически  достоверной разницы  в структуре причин смерти.  Две дру­гих чрезвычайных  ситуации, сопровождающиеся  разрушением  конструкций, па­дением потерпевших с высоты, выпадением  потерпевших  и их отбрасыва­нием  взрывной волной,  характеризовались достаточно  высоким  удельным весом   механической  травмы, как  причины смерти; при  железно­дорожной ка­таст­рофе - 13%, при  пожаре  в здании  УВД - 12,3%. Причем,  в обоих  послед­них  случаях   из-за  выраженного  и длительного  термического воздействия (около  суток  и более), обрушивания   конструкций   имело место  разрушение  трупов,  что не  позволило   у значительной части  погибших  ус­тановить  при­чину смерти: в железнодорожной катастрофе в 34,2%, при  по­жаре в  здании   УВД  в 52,6%.  Комбинированные повреждения (6,1 %), взрывная  травма  (0,6 %)  в качестве   причины смерти  диагностированы  лишь   при же­лезнодорожной  катастрофе, имеющей   наибольшее  количество  поражающих  факторов: взрыв,  горение,  механические  разрушения. При критическом зна­чении Х2 (хи)-критерия Пирсона 11,07 его фактическое значение при  статисти­ческом  анализе катастроф 1989 и 1999г.г. составило 8,607. Следовательно, от­сутствует статистически достоверная  разница  в установленных причинах смерти  и эти две катастрофы  по структуре  смерти однотипны.

При сравнительном  изучении лабораторных  исследований,  которые были проведены  для определения    причин смерти,  установлен крайне   низ­кий   удельный вес (0,9%)  биохимических   исследований  на карбоксигемогло­бин у лиц,  погибших  в железнодорожной  катастрофе, что позволяет  предпо­ложить  недостаточно достоверное  количество  погибших вследствие  отравле­ния окисью углерода.

 Гистологические   исследования у погибших в трех ката­строфах  прово­дилось  выборочно  в соответствии  с поставленными целями и  задачами. В од­ном  случае (пожар в закрытом  учреждении) необходимости   в проведении микроскопического  исследования  не было,  что было обусловлено  ус­тановле­нием  высокой  токсической  концентрации   карбоксигемоглобина у всех по­гибших, позволившим  однозначно  решить вопрос  о причине  смерти.

Исследование  крови  и мочи  погибших  для определения этилового  ал­коголя  не имело диагностической    цели  установления  причины смерти.

В случае  авиационной  катастрофы определение этанола  и иных  отрав­ляющих веществ следовало    провести только  у членов  экипажа, так как  в ос­тальных случаях  никакой  информационной   ценности  оно  не  имело.  По этой причине почти  тотальное  определение  алкоголя  у пассажиров  ничем не  обосновано и материальные  затраты на это исследование   не оправданы.

При железнодорожной   катастрофе  определение  этилового  алкоголя  проводилось  только у  членов  локомотивных бригад, что  обосновано  и оп­равдано.

Определение  наличия   и количества  этилового  алкоголя   у всех по­гибших   при  таких чрезвычайных  ситуациях, как  пожары  в закрытом  учре­ждении УИТУ и в здании УВД, обусловлено с одной стороны  специфичностью  контингента погибших,  с другой  -  необходимостью  страховых   выплат семьям погибших  сотрудников   МВД.

Таким  образом, при сравнительном   анализе  причин  смерти  постра­давших  в четырех различных  по условиям  техногенных катастрофах: авиаци­онной, пожаре в закрытом   учреждении  без разрушения  здания,  железнодо­рожной и  пожаре в  здании УВД с его  разрушением устанавливается  следую­щее: среди причин  смерти  преобладали отравление  окисью углерода и терми­ческие    поражения, причем   при катастрофах  в ограниченном  пространстве – отравление  окисью  углерода, а при  катастрофе  на открытой местности  при  быстром  разрушении целости   помещения (вагоны сходили   с рельсов, опро­кидывались, оконные стекла вылетали),   пожаром  охватывались  не только  вагоны,  но и предметы на  прилегающей  местности,  преобладали термические  поражения; наличие  нескольких  поражающих    факторов   приводит  к обра­зованию  комбинированных  повреждений: отравление  угарным газом и тер­мические  поражения,  термические  поражения и механическая  травма, отрав­ление  угарным газом  и механические повреждения; в большинстве  случаев  в причине  смерти одно  из повреждений  было  основным,  прочие -  сопутст­вующими и  лишь  в 6,1% при  железнодорожной катастрофе  причина  смерти  была   обусловлена    комбинированными  механическими  и термическими  по­вреждениями; при длительном  нахождении  погибших  в условиях  пожара  и при  разрушении   помещений (железнодорожная катастрофа, пожар  в здании УВД)  трупы   подвергаются   термическому  и механическому  разрушению  до  фрагментов, по этой причине в 34,2 % и 52,6% соответственно  решить  вопрос о причине   смерти  не представилось   возможным; для   решения  вопроса  о причине  смерти  при горении  полимерных  материалов  необходимо  прово­дить  исследование  не только на наличие   карбоксигемоглобина, но и  метге­моглобина, соединений хлора,  нитриловых цианистых  соединений и т.п.; су­дебно-химическое  исследование  на  наличие  и количество  этилового  алко­голя   целесообразно   проводить  у лиц,  которые  могут  быть  причастны  к причинам  возникновения  катастрофы и при  специфичности  контингента   по­гибших.   Степень термического разрушения  трупов  зависит от расстояния, на котором  потерпевший   находился от эпицентра зоны катастрофы, от пола, воз­раста: чем ближе были  к зоне максимального горения, чем моложе был возраст погибших, тем больше были  выражены термические  воздействия; на трупах женщин термические  разрушения  были выражены более значительно.  При  механической  травме, как причине смерти, степень термического разрушения  была выражена  менее, что позволяет предполагать  возможность активных по­пыток спастись из зоны катастрофы или вероятность отбрасывания тел потер­певших при взрыве.      

Глава 5.  Судебно-медицинская идентификация личности  и проведе­ние опознания  в зависимости  от условий ТЧС .

Катастрофы, которые  приводят  к  большому  количеству  погибших,  ха­рактеризуются в большинстве случаев и значительным числом  неопознанных трупов, а следовательно, необходимостью  установления личности.  В связи  с этим  при экспертизе трупа необходим  тщательный  сбор  и фиксация  иденти­фицирующих  признаков. Поиск  идентификационных  сведений  начинается  с места  происшествия при обнаружения трупа. При этом неопознанный объект (труп)  выступает в роли  идентифицируемого  объекта,  а сравнительные  мате­риалы  в качестве идентифицирующих  объектов. [2].

Из четырех  рассматриваемых  ТЧС  лишь в одной  (пожар  в закры­том  учреждении) личность всех погибших  была известна. Это было  обу­словлено  точным  соответствием  расположения  обнаруженных  трупов  месту  пребывания заключенных,  сохранением на    трупах  одежды  и опознаватель­ных знаков  на  ней,   отсутствием  термических  и механических   поврежде­ний, меняющих   внешний облик  трупа. В  связи  с тем, что  личность  всех по­гибших  была известна, поиск  идентифицирующих  признаков, а следова­тельно,   и опознание  не  проводились. Потому в данной  главе ликвидация  по­следствия   пожара  в закрытом учреждении (1987 г.)  в аспекте  идентификации  личности   не рассматривается.

В авиационной катастрофе (1986 г).   из 71 погибших  47 (66,2 %) трупов  были  неопознаны; личность  24 (33,8 %)  была известна:  из них  семь человек  умерли в  больнице;  в остальных  случаях   преимущественно  у тру­пов  муж­чин  в надетой на них одежде  обнаружены   документы  и  работни­ками   пра­воохранительных  органов  они  сразу  направлялись  как трупы  из­вестных лиц. Среди 47  неопознанных  трупов   преобладали женщины.  Рас­пределение  не­опознанных трупов по полу  и возрасту представлено  в табл. 15.

Обращает на себя   внимание  значительное  относительное   количе­ство неопознанных  трупов  детей (16,9 %).

На месте   происшествия  поиск идентификационных  сведений  не  осу­ществлялся, т.к.  судебно-медицинские  эксперты участия  в осмотре  места   происшествия   не принимали.

Таблица 15

Распределение неопознанных трупов в авиационной катастрофе (1986 г.) по полу и возрасту.

Возраст

 

пол

До 1 г.

До 5 л.

До 8 л.

До 15 л.

16-20 л.

21-30 л.

 

31-40 л.

41-50 л.

51-60 л.

Не ука­зано

Всего

%

Мужчин

0

4

0

0

1

1

2

4

0

0

12

16,9

Женщин

0

6

1

1

1

11

6

4

2

3

35

49,3

Всего

0

10

1

1

2

12

8

8

2

3

47

66,2

% к общему Числу

16,9

2,8

16,9

11,3

11,3

2,8

4,2

66,2

66,2

Установление  идентифицирующих  признаков у погибших в авиаци­онной катастрофе проводилось   при осмотре  трупа  следователем с  участием специалиста  в области  судебной медицины  в морге  до  начала  судебно-ме­дицинской  экспертизы трупа. Выявленные   признаки  фиксировались в прото­коле  осмотра  трупа   и в « Заключении  эксперта»   при   проведении  экспер­тизы   трупа. Эти   признаки   можно  разделить   на условные  и безусловные (биологические). [95].

Среди   условных  признаков  во всех  случаях установлено  наличие  одежды, причем      в трех случаях – формы работников  гражданской авиации: это были  один  мужчина и две женщины, у женщин  имелось  обугливание  лица.  Из членов экипажа  самолета  без вести  пропавшими числились  штур­ман   и две стюардессы.  Следовательно,  в  форме  работников  гражданской  авиации  среди  погибших  быть могли   только они.  Мужчину  можно   было  опознать  по  внешнему   виду;  для  опознания  женщин  были использованы  дополнительно  условные  и биологические  признаки : зубная формула, данные  о  возрасте  и росте,  нижнем белье. 

В  12  случаях (25,5%)  на погибших  были  украшения, в 10 (21,2 %) – часы, в 2-х  (4,2%) – в карманах  одежды  обнаружены  ключи.  В одном случае   отмечены особенности прически – коса. К условным  признакам у 10 ( 21,2 %) погибших отнесено содержимое  желудка  с установленным  характером  пищи, однако, сведений  об  использовании  этих  данных при опознании  нет.

Биологические   признаки,  выявленные при  экспертизе  трупов, и их частота  представлены  в табл. 16.

Таблица 16.

Частота  установленных   биологических  признаков  у лиц, погибших  в авиационной катастрофе (1986 г)

Вид признака

Рубцы

Родинки

Зубная формула

Татуи-ровки

Врожден-ные де­фекты

Беремен-ность

Число случаев

  8

    3

     13

     1

       1

      2

%  к числу  не­опознанных

  17

   6,4

   27,6

    2,1

      2,1

    4,2

 Иные биологические  признаки в «Заключении  эксперта» указаны  не были. Из приведенных данных  видно,  что наиболее часто  излагались  сведе­ния  об особенностях  зубного  аппарата.   Но они диагностически значимы  при возможности  сравнения    прижизненной  зубной формулы, рентгенограмм зу­бочелюстного  аппарата.  При наличии   в настоящее  время  большого количе­ства   частно  практикующих врачей, нечетком  и необязатель­ном   ведении  ими   медицинской документации сравнение стоматологических данных  у жи­вого  лица  и на трупе для установления тождества затрудни­тельно. Поэтому  ценный  идентифицирующий   признак   утрачивает  в боль­шей степени   свое   диагностическое  значение.

На втором   месте   по частоте  описания   находятся  рубцы. К сожале­нию  не описано   вследствие  какого  предполагаемого оперативного  вмеша­тельстве  эти рубцы  получены. По этой причине   значимость рубцов, как  идентифицирующих   признаков, уменьшалась.  В двух  случаях  отмечено на­личие  у женщин больших сроков  беременности (36-40 недель). Признак был важен  при  проведении  опознания. В одном  случае  отмечен такой  дефект  развития, как  шестипалость.

Пол, рост  и возраст   у всех   неопознанных   трупов  были  определены  в ходе   судебно-медицинской   экспертизы  без  проведения  медико-криминали­стических  исследований.

Проведение   визуального   опознания  с составлением  протоколов  опо­знания   было   возможно   в 40  случаях (85%), в семи  случаях (15%)  визуаль­ное  опознание  было  возможно  с применением   оперативно-следственных   данных об  особых приметах,  одежде, украшениях.

Количество трупов соответствовало коли­честву членов экипажа и пасса­жиров, неустановленных по  посадочному  списку среди  живых. Возможность визуального   опознания  не была утрачена, поэтому  было принято  обоснован­ное  решение  о ненужности  медико-криминалистической и   биологической  экспертиз.

Все трупы были опознаны  в первые  трое суток от времени их обнаруже­ния   и проведения экспертизы.  Во всех  случаях следователем  прокуратуры составлены  протоколы  опознания. Все  трупы  после  опознания кремированы  по решению правительственной  комиссии.

В железнодорожной  катастрофе (1989 г.) 275 трупов (76%  к общему  числу погибших) были неопознаны. Распределение по полу и возрасту  представлено в табл. 17.

Таблица 17

Распределение  неопознанных трупов   в железнодорожной катаст­рофе(1989 года)  по полу и возрасту

Возраст

 

Пол

До 1 г.

До 5 л.

6-10

11-15

16-20

21-30 .

31-40

41-50

51-60

старше 60

Не уста­новлен

Всего

к  общему

числу по­гибших

Мужчин

1

2

12

13

14

33

15

4

7

5

22

128

35,6

Женщин

0

2

9

14

5

29

13

11

7

1

10

101

28,2

Не установ­лен

0

8

5

3

1

3

2

1

0

0

23

44

12,2

Всего

1

12

26

30

20

65

30

16

14

6

55

275

76

К общему %числу  по­гибших

0,2

3,3

7,2

8,3

5,5

18,1

8,3

4,4

3,8

1,7

15,2

76,0

76

Из таблицы  видно, что  среди неопознанных  трупов преобладали  дети,  лица   в возрасте 21-30 лет, а так же  погибшие  с неустановленным  возрастом.

Неопознанные трупы  мужчин оставили 35,6%  к общему  числу  трупов, женщин  - 28,2%. В 12,2% пол не  был установлен, а в  8,3%  - не установлены  ни  пол,  ни возраст. Невозможность  установить визуально пол,  возраст была обусловлена  значительными  термическими  разрушениями  трупов:  102 трупа (28,3%) сохранились   не полностью: отсутствовали   отдельные части трупа;  в 34 случаях  (9,5%)  трупы  были  разрушены  до фрагментов.

Установление  личности погибших   проводилось  путем  опознания.  Для этой  цели  выявлялись  идентифицирующие  признаки:  условные  и биологи­ческие. Биологические  признаки, указанные в «Заключении эксперта» и  их  частота  приведены в  табл. 18.

В подавляющем  большинстве  идентифицирующие  признаки имели  общий  характер: состояние зубов, цвет волос, глаз. В 8% описан  гинекологи­ческий  статус, татуировки. Идентификационный анализ проводился  от общих  признаков к частным, поэтому  значимость  последних велика и от  их  уста новления зависит эффективность опознания.

Таблица 18

 Частота  встречаемых биологических  признаков у  неопознанных трупов в железнодорожной катастрофе (1989 г.)

Вид  признака

Количество случаев

% к числу не­опознанных

Особенности волос, цвет

66

24 %

Цвет глаз

52

18,9

Окрашивание  волос

1

0,36 %

Беременность

2

0,7 %

Усы, борода

2

0,7 %

Прикус, особенности  лицевого  скелета

3

1,0 %

Протезы

1

0,36 %

Перенесенные операции

6

2,1 %

Заболевания

6

2,1 %

Зубной  аппарат

122

44 %

Татуировки

4

1,4 %

Рубцы

5

1,8 %

Гинекологический статус

22

8 %

Родинки

 

 

Дефекты  развития

1

0,36 %

Особенности  прически (косы)

4

1,4 %

Бывшие  ампутации  (культи)

1

0,36 %

В  восьми случаях  обнаружены  редко встречающиеся  биологические  признаки,  которые имели диагностическое значение  для  опознания: беремен­ность (0,7%), особенности лицевого  скелета (1%), протезирование   конечно­стей, ампутационная культя, дефекты  развития ( по 0,36%).

При судебно-медицинской экспертизе трупов устанавливались условные признаки. Их виды  и частота встречаемости приведены в табл. 19.

                     Таблица 19

Частота  встречаемых  условных  признаков  у погибших в железнодорож­ной катастрофе(1989 г)

 

 

Вид  признака

Одежда

Украшения

Ключи

Часы

Пища

Документы

Форменная оде­жда

Надпись на оде­жде

Обувь

Предметы. кото­рые могли быть с трупом

Количество случаев

103

18

1

16

0

0

6

1

1

16

% к числу неопознан-ных

37,4

6,5

0,36

6,4

0

0

2,1

0,36

0,36

6,4

Не многочисленность   описанных  нечасто встречаемых биологических признаков   при   большом  количестве   неопознанных   трупов  косвенно сви­детельствует  о недостаточном   внимании  к поиску  идентифицирующих  при­знаков. В то время  как результат отождествления объективно зависит  от на­бора  объектов  идентификации, их информативности,  которые  определяют  качественный уровень   исследования [2,63].

Из  условных   признаков в «Заключении эксперта»  наиболее  часто  опи­сана одежда - 37,4%, в том числе в 2,1% -  форменная; в двух случаях   на оде­жде  были сделаны  фамильные пометки: подписан  брючный солдатский   ре­мень и  гимнастерка.  Украшения  и часы описаны в 6,5% и в,4% случаев  соот­ветственно.  В одном  случае  часы  были детскими  с отмеченными особенно­стями  рисунка   на циферблате.

Пищевое содержимое  не отмечено ни в одном  случае. Возможно, это  обусловлено   ранними   утренними часами.

По данным протокольной части  «Заключения эксперта» судебно-меди­цинской экспертизы трупа и результатам  процессуального опознания   были пригодными  и  представляются  пригодными   для визуального  опознания  108  трупов (39,5 %), в 11,4 % было  возможно и  в части случаев проведено  визу­альное  опознание  с  использованием  оперативно- следственных данных  об идентифицирующих признаках  у искомого лица; в 13,9 % опознание, с нашей точки зрения,   возможно после  проведения лабораторной  диагностики пола,  возраста, роста  погибших и оперативно-следственных  действий по установле­нию  вероятного места  нахождения  пропавших  без вести и тождества  иден­тифицирующих   признаков  на трупе и пропавшем без вести.

В 35,2 % случаев   описание  дано  крайне скудно  и сделать  вывод   о пригодности  объектов  к идентификации   не  представлялось  возможным.

Лабораторная   диагностика  пола,  возраста  и роста   проведена   лишь  в 38  случаях (13,8 % - к числу  неопознанных  трупов). Низкий  удельный вес  проведенных медико-криминалистических  экспертиз,  по нашему мнению,    послужил   причиной  того,  что  в значительном   числе  случаев   не  установ­лены:   возраст – в  11,6%,  пол - в  12,2%,    возраст,  и пол  - в 8,3%. Выражен­ные  термические  разрушения  трупов  с   нарушением их целости    были абсо­лютным  показанием   для проведения медико-криминалистических  экспертиз.

Биологические   исследования  для установления  групповой принадлеж­ности  тканей   проведены в 171 случая (47,5% от всех погибших). Однако   при анализе   направления   объектов  с целью  определения групповой   принад­лежности  установлено, что   на биологическое  исследование  была  направлена  кровь от всех  лиц,  погибших  в больнице  (109 человек), хотя  их  личность  была  установлена. Определение групповой принадлежности  тканей  лишь  у 62   неопознанных трупов  недостаточно.

Из изложенного  следует, что  лабораторные   методы  для  идентифика­ции  личности  погибших:   установление  пола, возраста, групповой принад­лежности  тканей   при  значительных термических   разрушениях  трупов  и  изменении  их внешнего   вида  при ликвидации последствий  железнодорож­ной катастрофы (1989 г.)  были использованы   недостаточно. 

Пожар  в  здании УВД   характеризуется  большим  количеством   неопо­знанных  трупов – 85,9%   и значительными   изменениями их внешнего   вида вследствие термических   разрушений и, возможно, присоединившихся  при  обрушивании стен  и  перекрытий  здания,  механических.

Из 57  трупов  38,5%  сохранились полностью, 33 % – частично, а 28,5 % - представлены  в виде  фрагментов. Процентное соотношение дано к общему числу погибших.

Разрушения  трупов значительно  уменьшили  возможность визуального   опознания,  и  требовали поиска идентифицирующих  признаков. В частности, необходимо было установить  в первую очередь  пол погибших. При  этом выявилось преобладание неопознанных трупов женского пола – 50,8% от общего числа  погибших, неопознанных трупов  мужчин было 35,1%.

 Второй задачей,  вытекающей из особенностей  состояния трупов было установление возраста.

Наибольшее  количество  неопознанных трупов  пришлось  на три  воз­растные  группы: 21-30 лет–28 %; 31-40  -24,5 %;, 41-50 - 26,6 %, что соответст­вовало возрастному  показателю всех погибших, обусловленному  спецификой  контингента – лица  несущие  службу в органах МВД.

Распределение  неопознанных трупов по полу и возрасту представлено в ниже приведенной табл. 20.

Установление   личности   визуальным  опознанием  было  проведено  в 10 случаях (20,4%  от    количества неопознанных трупов).  Поиск  идентифи­цирующих признаков был направлен  на  установление  как биологических, так и  условных  признаков.  Учитывая  разрушение  трупов  и невозможность со­ставления в большинстве  случаев  общепринятых   словесных  портретов,  ка­ждая часть трупа, особенно  сохранившиеся   кости,  внутренние органы были подвергнуты исследованию.

Таблица 20

Распределение неопознанных трупов лиц погибших при пожаре в здании УВД (1999 г.)  по  полу и возрасту

Возраст

 

 Пол

16-20

21-30

31-40

41-50

51-60

61-70

Всего

% к числу

по­гиб­ших

Мужчины

0

6

7

7

0

0

20

35,1 %

Женщины

1

10

7

8

2

1

29

50,8 %

Всего

1

16

14

15

2

1

49

85,9 %

% к числу погибших

1,7

28

24,5

26,6

 

3,4

 

1,7

 

 

В связи с  глубокими  термическими  поражениями кожи  такие   при­знаки,  как  татуировки,  родинки, бородавки  полностью  утратили свое  диагностическое значение.  Это обусловило необходимость поисков  иных посто­янных биологических признаков, которые могли быть информационно значимы для опознания.   Выявленные  и  указанные в « Заключении эксперта»   биоло­гические признаки   представлены  в табл. 21.

Из нее видно,  что  в  3 случаях (6,11%)  обнаружены  дефекты  развития:  врожденная  гипоплазия   почки,  гипоплазия  тазобедренного сустава    с де­формацией  тазового  кольца, врожденное  незаращение тела  грудины.

 Из заболеваний   отмечены  гастрит,   фибромиома   матки, ишемическая   болезнь сердца. К редким  заболеваниям  были  отнесены   перенесенный  в прошлом сифилис  и вероятное  злокачественное  новообразование женской  половой системы,   по поводу чего была  произведена экстирпация  матки  с придатками.

Таблица 21

Частота индивидуальных биологических   признаков у лиц, погибших при пожаре  в здании  УВД( 1999 год)

Наимено­вание

Дефекты

Развития

Операции

Заболева-ния

Редкие за­болева-

Ния

Зубная формула

Особенно­сти физ. Развития

Гинеколо­гический статус

Дефекты осанки

Бывшие переломы

Число

     3

    6

    6

       2

  11

      3

     9

   2

     2

%

    6,1

12,2

12,2

      4

  22

     6,1

  18,3

   4

     4

Среди  перенесенных  в прошлом   операций  в двух  случаях  была выяв­лены ампутация  матки,  причем в одном из них – через  нетипичный операци­онный разрез, в одном  оперативное  вмешательство  на мочевыделительной  системе, о чем  свидетельствовал рубец,   после  разреза при типичном  опера­ционном   доступе.

  К особенностям физического  развития в частности нами  была  отнесена  резко  выраженная  гипертрофия  мышц  верхнего   плечевого пояса  и верх­ней  части спины,  что  в сочетании  со снижением высоты  тел позвонков  и уп­ло­щением межпозвоночных дисков  позволило  высказаться  о  занятии  потер­певшего  тяжелой атлетикой.

Частота  установленных условных признаков представлена в табл. 22.

Таблица 22

Частота условных признаков, выявленных у лиц, погибших при пожаре в здании УВД(1999 г)

Наиме­нование

Оде-жда

Укра­шения

Клю-чи

Часы

Пища

Документы, записи

Предметы, мо­гущие быть с трупом

Особен-ности прически

Кол-во

20

12

2

  4

 

  2

 

         1

       3

    2

%

40,8

24,5

4

 

  8,1

 

 6,1

         2

       6,1

    4

Среди условных  признаков   наиболее  часто встречаемым была  одежда, в основном  в виде остатков, но использование этого  признака  из-за  термиче­ских  повреждений был  малоэффективно.  На втором  месте  находились  ук­рашения, в том числе и с  монограммами. Затем  часы. Причем  в одном случае  сохранился  заводской    номер часов, а в другом - очень  характерный  браслет  и удалось  различить марку  часов.

В двух  случаях в желудке   неопознанных трупов  был установлен каче­ственный состав съеденной пищи и  ориентировочное время  ее  принятия.  В 6%  были  обнаружены   предметы, которые  могли  быть  с трупом:  в одном случае  около трупа обнаружен дипломат, но он отношения к погибшему не имел, в  одном  - дамская сумочка  в руке трупа. В  одном случае - в труп вплавлены спираль  и пластмасса, что  позволило   высказать  предположение о наличии в руках  потерпевшей или  около  нее   электрического  чайника.

Все   полученные  сведения  об  условных   и биологических   признаках  оперативно систематизировались  и передавались в аналитическую группу и распоряжение  оперативным работникам МВД,    проводившим поиск. Анали­тическая  группа  работала непосредственно в бюро судебно-медицинской экс­пертизы. Судебно-медицинский эксперт и оперативно-следственные  работники аналитической группы  у   род­ственников пропавших без вести уточняли идентификационные сведения и проводили анализ полученных данных  по неопознанным трупам и пропавшим без вести.  Вторая группа  оперативно-розыскная, работала при штабе по лик­видации последствий  техногенной чрезвычайной ситуации. В ее задачу вхо­дило:  установление  лиц пропавших без вести, которые могли быть в очаге  по­ражения, поиск оперативно-следственным путем идентификационных сведений по этим лицам:  медицинских документов,  об одежде, украшениях, установле­ние сведений о возможном последнем  месте пребывания без вести пропавших и  т.п., а также  на­правление  этой  информации в аналитическую группу, где эта информация  уточнялась и дополнялась.

 Оперативно-следственным путем устанавливались  данные  о группе крови.  В трех  случаях  группа  крови у пропавших без вести  была  неизвестна, поэтому  проводилась экспертиза груп­повой принадлежность потожировых  выделений  на  их одежде.

 Термическое  разрушение  значительной  части трупов  не  позволило  при визуальном  исследовании установить рост,  возраст,  а в ряде  случаев  и пол. Поэтому в непрерывном режиме работы проводились медико-криминали­стические  экспертизы. Всего  их было   проведено 31 (54,3% к общему числу погибших), причем   30  в срок  до 1-2 суток. Это  позволило получить  оперативную  информацию по  ус­тановлению  общих идентифицирующих   признаков.  В 1  случае  срок  прове­дения  экспертизы  составил 3 недели,  что  было  обусловлено  подготовкой  объекта  для  фотосовмещения, т.к.  у родственников  погибшего были сомне­ния в тождестве; в последующем  по их  же ходатайству  проводилась  повтор­ная  экспертиза в одном  из  экспертно- криминалистических   подразделений  МВД.  Она  полностью  подтвердила  выводы  первичной  медико-криминали­стической  экспертизы.

Исследования   по установлению возраста, роста и пола  проводились тотчас после поступления  объектов  из отдела  экспертизы трупов в медико-криминалистическое  отделение;  результаты  для оперативной ра­боты  были получены на коротком  временном    промежутке (1-2- суток),  затем они   пере­проверялись, и оформлялись  в виде  заключения.

 При проведении  биологических  экспертиз   трудности  в выявлении ан­тигенов  системы АВО  были  обусловлены как  состоянием  объектов  экспер­тиз – обугленные кости, так и  одновременным поступлением  их большого  ко­личества.  Для  уменьшения  времени  проведения  экспертиз  была   сокращена  фаза  взаимодействия  объекта  и сыворотки с   18-20 часов  до 4-8 часов  при параллельно проводимом  с целью  проверки  полученных   данных  классиче­ском  методе [119].

Всего  экспертиз  для определения  групповой принадлежности ткани  по­гибших  было   проведено 44,  из них 35  составили костные  останки, мышцы. В течение одних суток  было исполнено 37  экспертиз   и на вторые  - семь.

Таким образом,  в течение одних-двух  суток  от времени  экспертизы   трупа   при  невозможности  получения групповых идентифицирующих данных   визуальным  методом  эти сведения были установлены  при лабораторной диаг­ностике.

Совокупность  полученных  сведений позволила  провести  опознание  всех   погибших  тремя  способами: визуальным – 20,4%,  визуальным с  ис­пользованием  оперативно-следственных  данных – 18,4%; лабораторной диаг­ностики с применением  оперативно-следственных данных- 61,2%.

Первый был возможен  в 10 (20,4%) случаях  при  полном  сохранении  трупа  без  деформирующих   внешность   повреждений.  Осуществлялось опо­знание  опе­ративно- уполномоченными подразделений  уголовного   розыска и следовате­лями  прокуратуры путем  визуального   предъявления  конкретного  трупа  по ранее  выявленным  приметам.  Каких-либо  трудностей  при его про­ведении  не возникло.    

Ко второму способу в 18,4% были отнесены 5 трупов  полностью сохранившихся, но с внешностью  значительно  поврежденной  термическим  воздействием   и 4  трупа с  отсутствием  отдельных  частей  тела, но   имевших особые  приметы. В одном  случае на   трупе были  выявлены  характерные особенности  украше­ний, одежды. Следователем  путем допроса сослуживцев   погибшей,  установ­лено, что  незадолго  до  пожара  на  ней были  именно  эти  предметы.

Из био­логических   признаков  в одном случае установлены  гипоплазия одной  почки  и операция – на  второй , что соответствовало имевшимся у  про­павшей    без вести  заболеванию  и перенесенной в прошлом операции.  Во втором – уста­новлено  тождество  протезированных  зубов и характера  опера­тивного  вме­шательства – экстирпация  матки с  придатками на неопознанном  трупе  с дан­ными  стоматолога  о зубной формуле  и медицинскими  докумен­тами, в кото­рых имелись сведения  об   экстирпации  матки  с придатками  по поводу  зло­качественной  опухоли.  В третьем   случае  при  тождестве  роста,  возраста,  пола, группы   крови  трупа  и лица   пропавшего   без вести  на трупе  были  обнаружены  часы   в особенном   корпусе и с характерным  браслетом, на нем  же украшения с отли­чительными признаками. Оперативно-следствен­ным  путем  установлено, что эти  предметы  были  на лице,   пропавшем  без вести,  незадолго до  пожара,  и в этом же случае установлено  соответствие зубного  аппарата трупа зубной формуле  лица, пропавшего  без вести.

В четвертом  эпизоде  у погибшей  была очень толстая  длинная коса. Среди всех  женщин, работавших в УВД  и пропавших без вести такая  коса была только  у одной  сотрудницы.

  В пяти случаях опознания  термически поврежденных , но  полностью сохранившихся  трупов,  использовались установленные   данные  о росте,  воз­расте, состоянии  зубов, наличии  бывших  переломов, аппендэктомий. В одном  из этих  случаев  родственники  высказали  сомнение в тождестве  трупа  и лица  пропавшего  без вести. По их  инициативе  проведены  две  экспертизы методом  фотосовмещения: одна в медико-криминалистическом  отделении бюро, вторая  в ЭКЦ МВД, обе подтвердили тождество трупа и лица пропавшего без вести,  установленное  первоначально путем опознания.

 Большее  количество опознаний   в 1,2% из-за  разрушения  трупов вплоть до  фрагмен­тов  было   проведено путем посмертного анализа  особых примет, результатов  лабо­раторной диагностики возраста,  роста, пола, групповой  принадлежно­сти  тканей с использованием  оперативно-следственных данных и реконструкции обстоятельств происшествия.     

Именно  в этой  группе  были  значимы  даже  малейшие  признаки. В од­ном  случае  были  обнаружены  ключи.  После  установления  групповых иден­тифицирующих признаков: пол, возраст, рост, групповая  принадлежность был  определен    узкий  круг лиц,  которым могли принадлежать ключи.  Опера­тивно- уполномоченные путем выезда определили   квартиру, к которой подо­шли ключи, обнаруженные  в одежде трупа. Проживавший там человек чис­лился пропавшим без вести.   В двух  случаях  были выявлены указанные  выше дефекты  развития:  гипоплазия головки бедренной кости  и незаращение тела  грудины, в одном  - перенесенный  в  прошлом  сифилис  с грубыми рубцо­выми  изменениями внутренних  половых  органов. После  определения  груп­повых  признаков   оперативно-следственным путем установлены лица, имев­шие  вышеприведенные  особые  приметы  и далее   процессуально решен  во­прос  установления  тождества  и   проведено опознание.

В одном   случае   по сохранившемуся   заводскому   номеру  часов,  об­наруженных  на трупе,  после  предварительного  решения  вопроса  о группо­вых  идентифицирующих   признаков  установлено кто из  пропавших   без вести   имел  аналогичные  часы .  Родственники   привезли паспорт часов, но­мера совпали,  что при  тождестве  групповых  идентифицирующих  признаков позволило процессуально провести опознание.

После  предположения  судебно-медицинских   экспертов  о том, что один  из погибших  занимался   тяжелой атлетикой  оперативно-следственным путем  установлено,  что   из пропавших  без вести   сотрудников  лишь один  человек  занимался  этим видом спорта.

В двух случаях в желудке погибших  была  обнаружена  не переваренная пища: гречневая каша, вермишель.  Установлены   групповые  идентифици­рующие   признаки на трупах, которые  ограничили  круг  искомых  лиц по воз­расту,  полу, росту, групповой  принадлежности.  Допросами сослуживцев, род­ственников  оперативно- уполномоченными  отделений  розыска  и следовате­лями  установлено  кто и когда  конкретно  употреблял  в пищу  эти продукты. На одном  из  этих двух трупов обнаружены остатки  украшений, которые могли быть  на  одной  из пропавших без вести, а  на  втором трупе  -  пред­меты, которые   напоминали  электрический чайник, они  могли быть у другой женщины, пропавшей без вести, т.к. она,  со слов сослуживцев,  за несколько минут до пожара  пошла  поставить  кипятить чайник. После  анализа  всех данных: оперативно-следственных   и экспертных   было принято  решение  о тождестве трупов  и лиц  пропавших без вести и  процессуально   проведено  опознание.

В течение  всего  периода  ликвидации последствий ТЧС от  первых часов  катастрофы группой розыска оперативным путем  устанавливались лица  про­павшие  без вести,  проверялись  места  их  нахождения:  были  проверены  все заявления о посторонних  лицах,  которые  могли быть   в здании УВД, также  осуществлена   пофамильная  проверка всех пострадавших, поступивших, с места  катастрофы в лечебно-профилактические  учреждения  г. Самара.

После проведения оперативно – розыскных  мероприятий из 120 человек  первоначально числившихся   пропавшими без вести осталось  лишь 57.

Проведение  оперативно-  розыскных  мероприятий  по установлению  пропав­ших  без вести  проводилось одновременно с установлением  тождества трупов и лиц пропавших без вести.

В целях идентификации проводилась реконструкция обстоятельств происшествия: сведения о местах  обнаружения  трупов  с их первичной нумерацией  наносились на схему  здания; при  опознании трупа  на этой  схеме   делались  отметки; на  эту  же схему выносились сведения о последнем  месте,  где  ви­дели   пропавших без вести. Анализируя данные, полученные на схеме  было установлено, что места обнаружения   опознанных  погибших  соответствовали местам,  где  последний раз  видели  живыми этих лиц и значительное количе­ство опознанных трупов  было  обнаружено  в проекции их служебных кабине­тов на  нулевую  отметку.  Нулевая   отметка  взята в связи с полным наруше­нием здания  и извлечением  большинства  трупов  из завалов  нижних этажей    до уровня  первого.  В последующем  при применении схемы  учитывалась возможность  обнаружения трупа на  последнем месте нахождение  лица про­павшего без вести.

  При  обнаружении  трупов  на четвертые-пятые  сутки,  их  опознание  проведено   преимущественно  в первые сутки  и к  началу  вторых  суток  по­сле  исследования    трупов. К концу  шестых – началу  седьмых суток   неопо­знанными  оставались  фрагменты,  состоящие из частей позвоночного  столба,  конечностей, и т.п.. В одном  случае  на   фрагменте   нижней конечности  был обнаружен  сапог необычного фасона. Аналогичный сапог носила  одна из про­павших без вести сотрудниц, последнее место  ее нахождения  соответствовало  месту обнаружения  останков. В двух  случаях рядом  были обнаружены две группы обгоревших костей : одна -  ребра, лопатки и часть позвоночника,  вто­рая  часть  позвоночника, тазовых костей и нижних  конечностей.  Проведен­ными  лабораторными  исследованиями   установлено,  что   останки   из первой группы принадлежат  молодой женщине маленького роста, а  вторые – мужчине  среднего роста в возрасте 40-50 лет. Определена  групповая принадлежность. Этим  признакам  и месту последнего нахождения  соответствовали  пропавшие  без вести один   из  руководителей УВД и его  секретарь.

Аналогично  были  исследованы   другие фрагменты. Помимо  групповых идентифицирующих   признаков  в двух  случаях был выявлен   остеохондроз позвоночника,  в одном – при  мощном развитии  костного скелета  установлено по сохранившейся   во фрагменте   тазовых костей матке, что они принадлежат  женщине. На  основании      этого  был сделан экспертный  вывод, что погиб­шая имела мужеподобную  фигуру. Места  обнаружения этих   останков  соот­ветствовала  последнему известному  месту   нахождения  в  служебных  каби­нетах  лиц,  пропавших без вести, что  при совпадении групповых  и установ­ленных  индивидуальных  признаков   позволило сделать  оперативно-следст­венный  вывод о тождестве останков трупов и лиц пропавших без вести  с про­цессуальным  проведением  опознания.

Таким образом,  своевременное  и полное  проведение  оперативно-розы­скных мероприятий  по лицам,   пропавшим  без вести,  целенаправленный  по­иск  идентифицирующих   признаков на трупах, проведение  лабораторной  ди­агностики   в непрерывном режиме работы для  установления  групповых  идентифицирующих  признаков, ведение сводных таблиц по идентифицирую­щим признакам, единой схемы обнаружения трупов и  вероятного последнего места  нахождения  лица, пропавшего без вести, совместный  экспертный,  опе­ративный  и следственный  анализ   всех полученных сведений  позволил  ус­пешно   провести  опознание  всех  погибших  при  пожаре  в здании УВД.   Анализируя качество проведения опознания в трех из четырех рассматривае­мых ТЧС (в одной из  них – пожар в закрытом учреждении неопознанных тру­пов не было) выявлены  недостатки,  с нашей точки зрения, существенно по­влиявшие на проведение опознания в железнодорожной катастрофе (1989 г.).

Проведенным  исследованием  устанавливается, что  при  катастрофе  без разрушения  зданий  и помещений  трупы сохраняются  полностью и затрудне­ний  с опознанием не возникает.  При  разрушении  зданий и  иных  помещений  в значительном количестве   случаев  наблюдается  отсутствие  частей  трупов:   при  железнодорожной  катастрофе  -  в 28,3%, при пожаре  в здании УВД – в 33%. В этих же условиях  значительное  количество  трупов   сохраняется лишь  в  виде  фрагментов:  соответственно    9,5% и 28,5%. Из  сопоставления этих  данных  с количеством поступивших  на судебно-медицинскую экспертизу не­опознанных  трупов: 66,2% - авиационная катастрофа,  0 – пожар  в закрытом  учреждении, 75% - железнодорожная  катастрофа, 85,9% - пожар  в здании УВД  вытекает, что   при массовой  гибели  людей  велико  число  неопознанных  трупов, а их термическое   и механическое  разрушения  приводят к значитель­ным  трудностям в опознании и  требуют  проведения    целенаправленного   поиска идентифицирующих  признаков,  проведения  лабораторных исследова­ний  в непрерывном режиме работы в случаях  невозможного   визуального  ус­тановления пола,  роста, возраста и во всех  случаях  для  установлении  груп­повой принадлежности ткани. Проведенным анализом было установлено, что в железнодорожной катастрофе не во всех случаях были идентифицированы пол и возраст. (см. табл. 23)

Необходимо прове­дение  своевременных   оперативно-розыскных  мероприятий   по   без вести  пропавшим   и четкое взаимодействие   по обмену  и анализу   информации  между  различными  экспертными  подразделениями  и службами различных  ведомств.

Преобладание   неопознанных трупов   по полу  отражает   преобладание  мужчин или женщин  в  целом, это видно из  диаграммы, представленной  на рис.  8.

Таблица 23

Количество  не идентифицированных трупов по половозрастной  принадлежности

 

I

(авиационная)

III

(железнодорож.)

IV

(пожар в здании УВД)

Не установлен пол

-

8,8%

-

Не установлен возраст

-

6,4%

-

Не установлен пол и возраст

-

6,4%

-

Аналогичное соответствие определяется и при сравнении  неопознанных трупов по возрасту. Эти сведения представлены в диаграмме на рис. 9.

При анализе  описания  идентифицирующих   индивидуальных биологи­ческих   признаков, представленной  в  диаграмме на рис. 10,  обращает на себя внимание   преобладание частоты  описания зубного аппарата, однако по рассмотренной  выше  причине (отсутствие  достоверных медицинских доку­ментов)  его  диагностическая  ценность снижена).

Достаточно часто отмечалось  наличие  рубцов,  но лишь  при  проведе­нии экспертиз  трупов лиц,  погибших  при пожаре  в здании УВД  указано  ка­кие  оперативные  вмешательства,  вероятно, имели место. Описание  гинеколо­гического статуса [109] было отражено  лишь  при железнодорожной  катаст­рофе  и пожаре  в здании  УВД.  Причем   значительное   преобладание   числа  случаев с описанным  гинекологическим  статусом при пожаре в УВД  (18,3%) над  же­лезнодорожной катастрофой (8%) дает основание   предполагать, что важность  этого  диагностического идентифицирующего  признака  недооцени­вается.

Врожденные дефекты  развития,   приобретенные  физические  дефекты обнаруживались в трех анализируемых  катастрофах; их преобладание  в по­следней  свидетельствует  о целенаправленности  поиска, а   не случайной   констатации факта. Этот же  вывод  вытекает из количества заболеваний, выяв­ленных  лишь в последнем случае – пожар  в здании УВД -16,2 %.  Родинки  и татуировки  при глубоких   термических поражениях трупов до обугливания   и фрагментирования утрачивают  свое   идентифицирующее  значение  и их на­личие     отмечено лишь  у погибших  в авиационной  катастрофе, когда   тер­мические  повреждения   не были   столь  обширны и  глубоки, как  при желез­нодорожной  катастрофе и пожаре  в здании УВД. Наличие   беременности, ус­тановленной у погибших в авиационной  и железнодорожной катастрофах женщин, а  особенно  ее сроки, были основанием для установления  личности.

При сравнении  описанных условных  признаков, представленных в диа­грамме на рис. 11, установлено, что  во всех  случаях   наиболее часто встречаются   описания  одежды  (от 37,4%  до 100%).

Далее  вторым  наиболее  частым  признаком  являются  украшения:  при авиационной, железнодорожной  катастрофах и пожаре  в здании  УВД  соот­ветственно: 25,5%, 6,5%  и 24,5%.

 При сравнительном  анализе методов  проведенного  опознания  и воз­можного  опознания, приведенным в диаграмме на рис. 12  устанавлива­ется, что  при отсутствии   термических  и иных  разрушений  трупов и при час­тичном  разрушении  трупов  визуальное  опознание  было  возможно:  в 85%  при авиационной,  39,5% - при железнодорожной  катастрофах и в 20,4% - при пожаре в здании УВД. Количество  опознаний,  возможных и  проведенных   визуально  с  использованием   оперативно- следственных  данных составило 15% при авиационной  катастрофе,   11,4%  - при железнодорожной  катаст­рофе, 18,4%  - при пожаре  в здании УВД.

При значительных разрушениях  трупов  вплоть до их  фрагментирования опознание   в 61,2%   при пожаре в здании УВД было  проведено    и в  13,9% при железнодорожной   катастрофе было возможно с использованием  лабораторной  диагностики  и оперативно- следственных   данных.

Отмечено   большое количество  случаев (35,2%) с отсутствием  сведений  о возможности опознания трупов лиц, погибших в железнодорожной  катаст­рофе:   нет  большинства  данных  о групповых  признаках, особых приметах, что  свидетельствует  о недостаточности проведения   лабораторных  иденти­фикационных исследований и  целенаправленного поиска особых примет су­дебно-медицинскими экспертами.  При проведении  статистического  анализа  частоты условных и биологических признаков, установленных у погибших при железнодорожной катастрофе  (1989 г.) и пожаре  в здании УВД (1999 г.) вы­явлена  статистически  достоверная разница описания признаков: при критиче ском  значении Х2 (хи)-критерия К.Пирсона 12,59 фактическое значение Х2 (хи)-критерия К. Пирсона составило при описании  биологических   признаков 42, 905, при описании   условных  28,679. Приведенные  результаты  при  условии большого количества трупов, оставшихся  неопознанными  в железнодорожной катастрофе, свидетельствуют о недостаточно целенаправленном поиске иден­тифицирующих признаков.  Из сравнения  результатов  и сроков  проведения  опознания видно, что  в первые  сутки  после  обна­ружения  и экспертизы тру­пов было  опознано 67,4%  при пожаре  в здании  УВД; 14,9% -  при авиаката­строфеи 5,1%  - при железнодорожной катастрофе; на вторые-третьи  сутки  по­сле  обнаружения  и экспертизы трупов было опо­знано 85,1%  погибших  в авиационной  катастрофе;  30,6%  - при пожаре в зда­нии УВД и    19,1%  - в же­лезнодорожной  катастрофе.  На четвертые – пятые  сутки  количество  опо­знанных  трупов лиц,  погибших  в железнодорожной  катастрофе  было  мак­симальным  (20,9%) за  весь период ликвидации последствий   чрезвычайной  ситуации в Башкирии.

Преобладание  количества  опознаний трупов среди   лиц, погибших  в транспортных  катастрофах (авиационной и железнодорожной)  на 2-3 и 4-5 су­тки, вероятно, обусловлено   дальностью  железнодорожного  маршрута  и транзитным  следованием  через аэропорт Курумоч  авиалайнера: родственники  большинства  погибших не смогли  прибыть  на место  в первые-вторые сутки  после  развития  событий. Погибшие  в авиационной  катастрофе  и пожаре  в здании УВД  были  опознаны все, а среди  погибших  в железнодорожной  ката­строфе 53% остались  неопознанными.  С нашей   точки зрения  это связано   не только  с отмеченным  выше   недостаточным проведением  идентификацион­ных  лабораторных  исследований и судебно-медицинских исследований с  це­лью установления  идентифицирующих признаков, но  и с  недостатками  опе­ративно-розыскной  деятельности по без вести пропавшим,  с отсутствием   четких  скоординированных действий  между  оперативно-розыскными, следст­венными   и экспертными подразделениями, которые  должны  были  быть на­правлены  на поиск  идентификационных сведений  по  без вести пропавшим,  идентифицирующих  признаков на  трупах,  на их накопление,  сопоставление, анализ  и принятие   процессуального  решения.  Предлагаемые в  качестве  способа   предварительного  опознания  фотовитрины, витрины с  описанием  примет  погибших,  использованные   при ликвидации  последствий  железно­дорожной  катастрофы  в Башкирии, с нашей  точки  зрения,  бесперспективны:  родственники, читая описания трупов, возможно, погибших близких людей психологически  теряются в предлагаемой   информации  и порой  не могут  со­средоточиться  и акцентировать  внимание  на  диагностически  значимых    признаках; кроме того предварительное  знакомство с идентифицирующими  признаками  на трупах  погибших  может  создавать  прецедент  ложного  опо­знания  с целью  получения  компенсационных выплат и т.п..

 С нашей точки зрения  упорядочение поиска   опознавательной инфор­мации по неустановленным  трупам, ее оперативное использование  всеми за­интересованными ведомствами, в том числе  и с целью учета каждого погиб­шего возможно путем  введения  единого учетно-статистического  документа , заполняемого  на всех этапах проведения  судебно-медицинских работ: от  ос­мотра трупа  в очаге катастрофы до результатов оперативно-розыскных меро­приятий: или опознания  по экспертным  и оперативно-следственным  данным, или  передачи объектов для криминалистической  (лабораторной ) идентифика­ции.

Учетно-статистический  документ, названный нами «Карта  погибшего  при чрезвычайной  ситуации»  (далее  «Карта…») (рис. 13) разработана по аналогии  с сортировочной картой  раненых  и пораженных. Заполнение  карты  начинается в очаге   поражения  с указания  даты,  времени  и точного  места  обнаружения  объекта, с присвоением ему   порядкового  номера, кото­рый  далее  по мере   эвакуации трупов дополняется  вторым регистрационным  номером поступле­ния в трупохранилище в соответствии    с номером  в «Жур­нале  регистрации трупов, носильных вещей  и ценностей  в морге» и третьим номером «Заклю­чения эксперта» в соответствии  с номером  в «Журнале  реги­страции  трупов в судебно-медицинском морге».

На месте  проводится  первичная  сортировка  трупов  и их частей  с от­меткой  в «Карте»: «опознан»; «неопознан»; «сохранившийся труп»; «труп с отсутствием отдельных частей тела»; «фрагмент». Если около объектов  обна­руживаются  какие-либо  предметы, документы, то  данные о  них   заносятся  в «Карту…», а  сами  предметы  направляются  с трупом к месту  хранения трупа и проведения  экспертизы. «Карту…»  подписывают специалист в  области

судеб­ной медицины  и следователь, работающие  в очаге  поражения. К напра­витель­ному  документу  прилагается   «Карта…»,  в которой   при поступлении  трупа  на судебно-медицинскую экспертизу  указывают дату и время  доставки трупа  и его частей в морг или иное трупохранилище,  дату и  время  проведе­ния экс­пертизы,  установленную  основную причину  смерти,  обнаруженные условные и  достоверные  идентифицирующие  признаки,  какие  объекты и для  каких целей  взяты,  кратко - результаты   лабораторной  диагностики, прово­димой  в непрерывном режиме работы, для  установления  пола,  роста, воз­раста, груп­повой принадлежности. Эту часть «Карты…»   подписывают су­дебно-медицинский эксперт, проводивший   экспертизу  трупа,  следователь, оперативный  уполно­моченный и эксперт-криминалист.   После проведения экспертных и оперативно-розыскных действий и  получения   результата   по опознанию   произво­дится  соответствующая  запись с указанием даты  опозна­ния,    идентификаци­онных  признаков, по которым проведено опознание, фа­милии, имени, отче­ства, возраста установленного погибшего лица, либо  при неустановлении тож­дества пропавшего без вести  и неопознанного трупа  дела­ется отметка о  на­правлении  объектов для  дальнейшей криминалистической (лабораторной идентификации). Третью часть «Карты…»  по  результатам опо­знания, которое является следственным действием, подписывают  следователь или    опера­тивно-уполномоченный.

В таком  виде  предлагаемая  «Первичная карта погибшего  при ЧС» го­това для  разработки  во всех   ведомствах, при этом  исключена  возможность ошибки в принадлежности  объектов и четко определено взаимодействие ме­жду лицами, проводившими работу  по  трупам и  их частям, проводившими установку, и лицами, пропавшими без вести.

При установлении  идентифицирующих  признаков   на трупах   и поиске  идентификационных сведений по пропавшим без вести, особенно  при транс­формирующих и разрушающих   воздействиях   на труп, большое   значение  имеют  индивидуальные   биологические  признаки, причем, чем реже  он  встречается, тем  диагностически  более  значим  [72].  В качестве  дока­затель­ства правильности  этого  положения  целесообразно  применение  ме­тода  ма­тематического  обоснования.

Достоверность  результатов идентификации  может  быть  определена  методом предложенным  С.С. Абрамовым - вероятностью  встретить  индивида  с таким  же сочетанием сходных  по всем  параметрам  независимых   призна­ков.  Для этого  необходимо  определить  частоту  встречаемости  каждого при­знака.  Тогда  произведение  этих  частот  явится  числовым  выражением  час­тоты  встречаемости  определенного   на­бора  данных  признаков [2 ].

К независимым признакам  можно отнести: пол (d), возраст (e),  расовую принадлежность ( f)  [ 2 ].

Таблица составлена  на основании данных ГОСКОМа РФ  по статистике о численности  постоянного   населения России на 01.01.94 г для  выявления частоты  встречаемости  индивидуума определенного пола в определенной воз­растной   группе , приведенной С.С. Абрамовым [2]. Все  население  было раз­делено на 21  возрастную  группу  с интервалом  в 5 лет.  Для  мужчин и жен­щин  каждой  возрастной группы  были  получены  вероятности  встречаемости   среди  всего населения  России,  которые представлены в табл. 24.

Вероятность тождества конкретной пары могла быть выражена частотой случайного совпадения (Х) по искомым параметрам Х= А х D х Е [Абрамов]  В наших исследованиях  Х= A х D х Е . , где  А – усредненная  частота встречае­мого индивидуального признака D и Е – вероятность встретить индивида с  ана­логичными  половозрастными характеристиками. В качестве  иллюстрации можно привести следующие примеры.

У мальчика  возрастной группы  5-10 лет обнаружена  полидактилия. Частота  этой   врожденной  патологии 1:3000 [111] Следовательно,  веро­ят­ность  встретить  индивида  с аналогичными характеристиками равна 0,41х0,000012 .

Все население принято   за 1.

Таблица 24

Относительная  частота  встречаемости  мужчин и женщин в разных   возрастных  группах

Возрастные группы

Мужчины

Женщины

Возрастные группы

Мужчины

Женщины

0-4

0,031

0,029

55-59

0,027

0,034

5-0

0,041

0,040

60-64

0,026

0,030

10-14

0,037

0,038

65-69

0,018

0,031

15-19

0,036

0,035

70-74

0,006

0,016

20-24

0,035

0,032

75-79

0,004

0,014

25-29

0,033

0,032

80-84

0,003

0,011

30-34

0,042

0,042

85-89

0,001

0,005

35-39

0,043

0,043

90-94

0,0002

0,001

40-44

0,038

0,039

95-99

0,00003

0,0002

45-49

0,024

0,026

Более 100

0,00002

0,00008

50-54

0,024

0,028

 

 

 

Это  означает, что  в указанной  возрастной  группе  встретить  другого  индивида  мужского  пола  с такой  же   патологией  можно  в 1  случае из 100000.

Частота  врожденного  вывиха  бедра составляет 0,2-0,5% [111] т.е. 2-5 случаев  на 1000.  Возможность  встретить  женщину  в возрастной  группе  25-29 лет с врожденным  вывихом  бедра  равна  0,32х0,000064, т.е.  6 случаев  на 100000.

Односторонняя   гипоплазия  почек  встречается  в 0,2% [111], следова­тельно, вероятность  встретить  женщину  в возрастной  группе 45-49 лет с  аналогичной  патологией  равна 0,26х0,002= 0,000052,т.е. 5 случаев  на 100000. 

Нам встретилась  редкая патология  развития грудины - незаращение ее тела. В литературе  не найдено сведений о частоте  данной патологии [111], од­нако автору работы за почти 25 летний период  работы подобный  порок разви­тия  ни разу не встретился. Количество  исследованных  ею трупов было не  менее 5000. Следовательно, можно допустить частоту встречаемости данного признака 1:5000. Значить вероятность  встретить  муж­чину 45-49 лет с нали­чием  подобного врожденного дефекта развития равна 0,024х0,0002= 0,0000045, т.е. 5 случаев на миллион жителей.

В ходе анализа исследуемого материала нами были выделены следующие уровни значимости идентифицирующих биологических признаков:

I – редко встречающиеся, они имеют наибольшую идентификационную диагностическую значимость, к ним мы относим врожденные пороки развития, приобретенные физические дефекты, перенесенные атипичные операции, редкие заболевания (сифилис и т.п.), особые физиологические состояния (беременность), переломы костей;

II – обычно встречающиеся, они диагностически значимы для идентификации при сочетании нескольких признаков, в том числе и условных, к ним мы отнесли перенесенные типичные операции, хронические заболевания, физиологические состояния (mensis), особенности прически (коса), лица (усы, борода);

III – часто встречающиеся, их значимость для идентификации определяется сочетанием нескольких признаков, которые устанавливаются при осмотре, к ним относятся традиционно устанавливаемые татуировки, родинки, рубцы при неустановленных или неуказанных выполненных оперативных пособиях.

Однако, при сравнении выявленных признаков у погибших в условиях различных катастроф установлено, что при термических разрушениях трупов частот встречаемые традиционные особые приметы (коронки, рубцы, татуировки) не обнаруживаются.

Частота критериев индивидуальных биологических признаков по уровню значимости приведена в табл. 25.

Таблица 25

Частота критериев индивидуальных биологических признаков по уровню значимости

Виды катастроф

Признаки

I

(авиационная)

III

(железнодорожная)

IV

(пожар в здании УВД)

Словесный портрет

85%

42,9%

20,4%

Стоматологический статус

27,6%

44%

11%

I группа

6,3%

2,78%

14,1%

II группа

-

14,66%

52,8%

III группа

25,5%

5,3%

-

Примечание: процент дан к количеству неопознанных трупов.

Однако  констатации индивидуальных идентифицирующих признаков, в том числе  и при малой  частоте встречаемости признака недостаточно; необхо­димо   установление оперативно-следственным путем среди  без вести пропав­ших лиц, имевших аналогичные признаки. Для  этой цели необходимо взаимо­действие  между  подразделения судебно-медицинским  экспертами с оперативно-следствен­ными работниками. 

Наша обобщенная практика  позволяет  выделить следующий алгоритм действия при  установлении  личностей погибших, приведен­ный ниже  на рис.14.

 Безусловно   предлагаемые   мероприятия следует рассматривать  как схему  для подготовки  к работе в подобных   случаях.      

1.   Сбор информации  по  неопознанным  трупам:

1.1.  В очаге  поражения   проводят    сотрудники  правоохранительных  органов с обязательным участием  судебно-медицинского  эксперта.

1.2.  В ходе   проведения  судебно-медицинской   экспертизы трупа  су­дебно-медицинский эксперт  устанавливает как достоверные биологические признаки, так   и условные.

1.3.  Дактилоскопирование пригодных  объектов,     взятие образцов  оде­жды, иных сопутствующих  трупу   предметов. Осуществляют  оперативно-ро­зыскные  работники,  либо  эксперты-криминалисты.

2.  Процессуальное  закрепление информации, полученной по трупам не­установленных лиц:

2.1.  Составление   следователем   протокола  осмотра места  происшест­вия с фиксацией места  нахождения  каждого  трупа, фрагмента или  группы фрагментов с их  нумерацией  по порядку обнаружения, с указанием  предметов  вблизи трупа.

2.2.  Написание судебно-медицинским экспертом   протокольной части «Заключения эксперта» с подробным  изложением  анатомо-физиологических  особенностей,   особых  примет и т.п.

2.3.  Сигналитическая  фотосъемка, видеосъемка с фиксацией  особых  примет  крупным планом  (может   производится  как  силами  судебно-меди­цинской службы, так и   правоохранительных органов).  

2.4.  Проведение лабораторных  исследований, не требующих больших  временных затрат (установление  групповой принадлежности, пола,  возраста, роста) в непрерывном  режиме работы.

2.5.  Совместное  составление  судебно-медицинским  экспертом  и опер­уполномоченным МВД  опознавательных  карт  или сводных   опознавательных таблиц с занесением, при   наличии   возможности, в компьютерную базу дан­ных;

2.6.  Составление  дактокарт.  Производится   экспертом  - криминали­стом  органов  МВД.

3.  Сбор  сведений по  без вести пропавшим   лицам, которые  могли быть  в очаге   поражения   при чрезвычайной  ситуации:

3.1.  Уточнение   последнего  места   пребывания   пропавшего  без вести,  вероятности его   пребывания  в очаге   поражения. Проводится  оперативно-ро­зыскной  группой  сотрудников МВД.

3.2.  Установление   возможного  места   нахождения  в очаге поражения   без вести   пропавшего лица. Проводится оперативно-следственной  группой.

3.3.  Установление   условных   признаков   личности, в том числе  вре­мени и качества последнего приема пищи,   предметов,  бывших с пропавшим  без  вести, одежды, документов, украшений и т.д.. Осуществляется  опера­тивно-розыскной группой.

3.4.  Поиск достоверных  сведений  с указанием  вероятных или возмож­ных  индивидуальных  прижизненных биологических признаков (о зубной формуле, пороках развития, особенностях анатомического  строения тела,  пе­ренесенных заболеваниях, операциях  и т.д.). Осуществляется работниками  оперативно-следственной группы.

4.  Анализ  информации, полученной   оперативно-розыскными, эксперт­ными  и оперативно-следственными  группами. Проводится  совместно  следо­вателями, оперативными уполномоченными отделов и управлений  уголовного  розыска  и судебно-медицинскими   экспертами:

4.1.  На основании анализа  делается  вывод   о вероятном   тождестве лица   пропавшего  без вести  и  неопознанного  трупа.

4.2.  Собранные  материалы   предъявляются лицу (лицам), которое  мо­жет  опознать труп (достоверное  опознание  или исключение), и  принимается процессуальное решение об опознании.

5.  Лабораторные  исследования,  требующие длительного   времени (в т.ч. геномная идентификация) проводятся при сомнении в тождестве или  недостаточности оперативных, экс­пертных, следственных данных.

6.  При достаточно  хорошо  сохранившемся  лице  трупа  помимо сигна­литической  фотосъемки  в случае отсутствия опознающего лица  целесооб­разно изготовление гипсовых или восковых масок  для   последующего предъ­явления   на опознание.

На всех этапах работы необходим  обмен информацией между   сотруд­никами  правоохранительных  органов  и судебно-медицинской службой о ко­личестве  трупов, поступивших  из очага  поражения,  о количестве   пропавших   без вести, о количестве   опознанных трупов с  точным указанием  кто,  когда,   по каким данным   опознан. Обмен  информацией   можно   разделить на : а)  оперативный  -  в процессе  работы  оперативно – экспертно -следственных групп; б) текущий (или   периодический) – в конце определенного   условлен­ного временного промежутка; с нашей  точки  зрения  удобен – 12 часовой пе­риод: утро и вечер; в) итоговый – по  завершению ликвидации   последствий   чрезвычайной ситуации  с составлением итоговой справки по работе  каждой  задействованной  службы.

Таким образом,  проведенным анализом деятельности судебно-медицин­ской  службы и ее взаимодействия  с правоохранительными органами при ра­боте с неопознанными трупами в условиях техногенных чрезвычайных ситуа­ций, протекающих в различных условиях необходимо следующее:

 -  от начала поисково-спасательных работ для сохранения целости био­логических объектов, обнаруженных в очаге катастрофы, их   правильного опи­сания, взятия и упаковки, исследования прилегающей  к объекту зоны целесо­образно участие  в оперативно-следственных группах, работающих в очаге по­ражения, специалистов в области  судебной медицины;

-  для исключения утраты  биологических объектов, ошибки в принад­лежности объектов их, двойного учета,  с целью централизации  идентифика­ционных сведений, пригодных для введения в базу данных, обоснованно при­менение единого учетного документа, разработанного по аналогии с карточкой  раненых и пораженных – «Карты погибшего при ЧС», заполнение которой  на­чинается в очаге поражения и заканчивается результатами процессуально про­веденного  опознания. Она  предусматривает тройную нумерацию обнаружен­ных биологических объектов: в очаге поражения, при доставке к месту  хране­ния трупов и при проведении судебно-медицинской  экспертизы трупа;

- при  судебно-медицинской  экспертизе неопознанных трупов необходим целенаправленный квалифициро­ванный  поиск идентифицирующих признаков с целью эффективного опознания;

-для оперативного определения групповых идентифицирующих признаков: пол, возраст, рост, групповая при­надлежность  в случаях разруше­ний трупов целесообразно проводить лабора­торную диагностику в напряженном режиме работы для установления этих признаков параллельно с судебно-медицинской  экспертизой трупа;

-для систематизации сбора идентифи­кационных сведений  по без вести пропавшим, централизации информации и ее анализа по неопознанным трупам с последующим установлением тождественности личности необходимо создание оперативно-розыскной группы при штабе по ликвидации  последствий техногенной чрезвычайной ситуации и оперативно-следственно-экспертной  группы (аналитической) при базовом учреждении судебно-меди­цинской экспертизы, обслуживающим  территорию очага поражения;

-исходя из возможности наступления  смерти потерпевшего на месте его  нахождения к моменту  и в момент развития чрезвычайной ситуацией, не­обходимо использование схемы очага катастрофы с нанесением на нее обнару­живаемых трупов, их останков и возможного последнего места нахождения  лица, пропавшего без вести, с   последующим анализом и применением метода исключения для дальнейшего опознания;

-лабораторная, в частности геномная  идентификация проводится  при безуспешности  опознания  изложенными выше способами  и ме­тодами: экспертным, ла­бораторным и оперативно-следственным при условии пригодности объектов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Существенный рост  техногенных  чрезвычайных ситуаций (ТЧС), большое количество  жертв, огромные материальные затраты определяют актуаль­ность  идентификации трупов лиц, погибших при массовых катастрофах, и организацию работы судебно-меди­цинских  экспертов  при ликвидации их последствий [Плаксин В.О., Шапиро В.А., 1989;   Громов А.П. с соавт., 1990; Бар и Шемер Дж., Хаспел И. С соавт., 1990;  Мешков В.В., 1991;  Варшавец Н.П., Гедыгушев И.А., 1996, 1998; Гоголев М.И., 1998 и др.]. 

Одной из наиболее значимых задач при массовой гибели  людей является идентификация  личности, что обусловлено правовыми и нравственно-этическими аспектами [ Новоселов В.П., 1996; Дубягин Ю.П., 1997; Прокопов В.Т., 2000; Абрамов С.С., 2000;  Щербаков В.В., 2000; Russel S., 1968; Criado R.M.T.,1999;  Endris R. 1990].

Анализ специальной литературы, посвященной  различным  аспектам работы судебно-медицинских экспертов в условиях массовых катастроф, позволяет  констатиро­вать, что в настоящее время хотя и достигнуты значительные  результаты  в  этом направлении, но вопросы идентификации всех пострадавших, особенно при катастрофах, сопровождающихся различной степени разрушений трупов, решены не до конца. Это отмечено в исследованиях Г.А. Пашиняна,  Е.С. Тучика (1994), посвященных анализу работы судебно-медицинских экспертов при ликвидации последствий железнодорожной катастрофы в городе Арзамасе в 1986 г.

Практика показывает, что число неопознанных трупов в случаях массовых катастроф достигает 50% и более. Это связано как с отсутствием  системного подхода в действиях судебных медиков, так и с недостаточной отлаженностью их взаимодействия с правоохранительными органами.

Очевидная  важ­ность  проблемы оперативной идентификации личности в зависимости от вида катастроф и их сложности, степени разрушения трупов обусловила   цель и задачи настоящего исследова­ния.

Цель работы: Для улучшения судебно-следственной идентификации личности на основе анализа четырех техногенных чрезвычайных ситуаций разного вида разработать и рекомендовать алгоритм судебно-медицинской экспертизы трупов.

В соответствии с названной  целью было необходимо решить следующие задачи:

1.  На основе  анализа  ТЧС  выделить их типы в зависимости от длительности воздействия повреждающих факторов на погибших, влияющих на результативность судебно-медицинской экспертизы.

2.  В зависимости от степени разрушения тел погибших  определить объем судебно-медицинской экспертизы и идентификационных методов.

3.  Разработать алгоритм действий  судебно-медицинских экспертов разных подразделений бюро судебно-медицинской экспертизы в зависимости от объема методов исследования для повышения результативности опознания личности при взаимосвязи с правоохранительными органами.

4. Разработать и рекомендовать  «Карту погибшего при чрезвычайной ситуации» для совместной работы с правоохранительными органами по оперативной идентификации личности.

Исследованные  нами четыре  техногенных чрезвычайных ситуации различны по причинам  возникновения и условиям  развития:  первая (г.Куйбышев,1986 г.) – авиационная, возникла  в результате  поломки шасси при посадке самолета; вторая (г. Куйбышев, 1987 г.) - пожар в учреждении ИТУ МВД СССР начался  вследствие  нарушения  техники безопасности при  об­ращении с нагревательными приборами; третья  (Башкирия, 1989 г.) – желез­нодорожная катастрофа, возникла  в результате  нарушения  правил техники безопасности на газопроводе с последующим взрывом конденсата; четвертая  (г. Самара, 1999 г.) – пожар в многоэтажном  здании УВД вследствие  неосто­рожного обращения с огнем.

Общим во всех исследуемых техногенных ситуациях было термическое  воздействие, но степень его выраженности была различной: наименьшая при пожаре в учреждении  УИТУ, где  преобладала задымленность помещений, значительно более выраженная при авиационной катастрофе и резко  выра­женная  с разрушением конструкции при железнодорожной катастрофе и по­жаре в здании УВД.

При исследовании нами была выявлена  закономерность в динамике обнаружения трупов, зависящая от вида техногенной чрезвычайной ситуа­ции, условий  и динамики ее развития,  а также масштаба разрушений. Ус­ловно рассматриваемые нами катастрофы можно разделить на три  типа.

При первом типе  доступ в зону катастрофы не затруднен. Воздействие  термического поражающего фактора быстро ликвидировано, разрушения строений  отсутствуют, имеются  хорошие пути эвакуации. К этой категории нами были  отнесены авиационная катастрофа при посадке самолета (1986 г.) и пожар в учреждении УИТУ (1987 г.). В этих случаях эвакуация трупов  по­гибших начиналась вскоре после события и заканчивалась в течение не­скольких часов от времени катастрофы.

Второй тип характеризовался длительным воздействием поражаю­щего термического фактора (в течении нескольких часов), значительной площадью очага поражения и  ограниченностью путей эвакуации. К нему нами была отнесена  железнодорожная  катастрофа (1989 г.).

В этих условиях обнаружение и эвакуация  погибших были начаты че­рез сутки после развития ТЧС, на вторые сутки  количество обнаруженных трупов было максимальным - 72,5%; в срок от 7 до 22 суток было доставлено в морг г. Уфы 8% погибших из лечебно-профилактических учреждений.

При третьем типе ТЧС имело место очень длительное воздействие  термического поражающего фактора (около двух суток) с термическим и меха­ническим разрушениями здания, но хорошими путями эвакуации. В этом случае динамика  обнаружения  трупов  была  волнообразной:  количество обнаруженных трупов максимально  в  1-е, 2-е , 4-е, 5-е и 7-е сутки.

В первые  и вторые сутки были обнаружены погибшие вне горящего здания (успели выбежать  с термическими  поражениями, выпрыгнуть) – соответст­венно 26,8 и 17,5%. На третьи сутки трупы были обнаружены  при проведении поисково-спасательных работ недалеко от выходов из здания в очень неболь­шом количестве  - 1,7%. При разборе завалов на нижних этажах на 4-е и 5-е сутки обнаружено соответственно 14 и 29,8% погибших;  на 6-е сутки ко­личество обнаруженных трупов  было незначительно – 1,7%; на 7-е сутки после  за­чистки завалов нижних этажей количество обнаруженных останков увеличилось до 9%.

Разница в динамике  обнаружения  трупов в четырех исследуемых  нами ТЧС статистически достоверно подтверждена фактическим значением  критерия (хи-квадрат) К. Пирсона Х2  - 64,374 и 44,649  при  его критическом зна­чении 14,07.

Про­должительность  поисково-спасательных работ в целях извлечения останков всех погибших для успешной идентификации следует определять видом произошедшей катастрофы, условиями и длительностью развития, а также вызванными ею разруше­ниями.

Проведенными нами исследованиями  была  подтвер­ждена  необходимость создания временных функциональных структур (групп) су­дебно-медицинской службы [Пашинян Г.А., Тучик Е.С.,1994 г., Гедыгушев И.А., 2000г.], которые могут развертываться по базовому типу (на базе территориальных бюро судебно-медицинской экспертизы) и по выдвижному типу (при отдаленности зоны катастрофы от территориальных учреждений судебно-медицинской службы).

 При ликвида­ции последствий четвертой катастрофы (Самара, 1999 г.) функциональные группы были  созданы в соответствии с целями и поставленными для каждой группы задачами (рис.14), определен качественный и количественный состав этих групп в зависимости от объема работы.

 В четырех рас­сматриваемых  нами   катастрофах проведение судебно-медицин­ских работ осуществлялось на базе  бюро судебно-медицинской экспертизы с дополни­тельным развертыванием  при ликвидации последствий  ТЧС в Башки­рии (1989 г.) приемно-сортировочной  площадки, где  проводилась идентифика­ция  личности путем опознания, оформлялись документы  для захоронения и осуществлялась транспортировка трупов  к месту погребения.

В четвертой катастрофе (Самара, 1999 г.) на всех этапах проведения судебно-медицинских работ были развернуты временные судебно-медицинские подразделения. Это помогло в ко­роткий срок выявить  идентифицирующие призна­ков у всех погибших   для последующего опознания. В то время,  как при  ликвидации последствий  трех предшествую­щих ТЧС (1986 г., 1987 г., 1989 г.) по­ставленные  задачи выполнены не полно­стью  в части сроков исполнения  экспертиз и установления  иденти­фицирующих признаков на неопознанных трупах (табл. 26).

Таблица 26

Сроки выполнения судебно-медицинских экспертиз

      Виды катастроф

 

     Сроки

 

 

 

 

Авиационная

(1986)

Пожар в ИТУ

(1987)

Железнодорожная (1989)

Пожар в здании УВД (1999)

до месяца

15,5%

32,2%

91,9%

100%

свыше месяца

84,5%

67,8%

5,1%

-

неизвестно

-

-

3%

-

Объем судебно-медицинской экспертизы при массовых катастрофах  будет зависеть от контингента трупов лиц, обнаруживаемых  в зоне происшествия.

При обнаружении в зоне катастрофы трупов лиц специфичного контин­гента проведение судебно-медицинской экспертизы  в полном объеме с использованием  лабораторных исследований для установ­ления причины смерти обяза­тельно. К специфичному  контингенту  отнесены лица, попавшие  в очаг поражения при исполнении служебных обязанностей, в том числе  и погибшие при ликвидации  последствий  ТЧС,  а также  лица, находившиеся  в зоне катаст­рофы  по принуждению (отбывающие наказание и т.п.). Обязательная  судебно-медицинская экспертиза  этой категории трупов обусловлена необходимостью последующего решения социально-правовых вопросов.

При ликвидации  последствий  авиационных  катастроф, в соответствии с «Руко­водством  по расследованию авиационных происшествий», [1986г], су­дебно-медицинская экспертиза трупов пассажиров  и бортпроводников  в полном объеме необходима для получения информации о характере и после­довательности разрушения  конструкции воздушного судна, о возможности  пожара  и взрыва, о состоянии  и действии этих лиц в аварийной ситуации.

 С учетом большого количества неопознанных трупов: в авиационной катастрофе (1986 г.) - 66,2%, в железнодорожной катастрофе (1989 г.) – 76%, при пожаре  в здании УВД – 85,9% нами были проанализированы  возможности проведения опознания, полнота  и качество описанных идентифицирующих признаков на трупах, взаимодействие  с правоохранительными органами.

При проведении  ана­лиза  катастрофа 1987 г. – пожар в учреждении УИТУ – во внимание не при­нималась, т.к. личность всех погибших была известна, сбор идентификаци­онных сведений и опознание не проводились.

В авиационной  катастрофе (>1986 г.)  все трупы  сохранились полностью, имелась возможность визуального установления роста, пола, возраста. В 85% изменений  внешности трупов не было, что позволило  провести обычное процессуальное опознание; в 15% из-за трансформирующего термического воздействия  на трупы для опознания устанавливались опе­ративно-следственным путем данные об особых приметах, одежде, украше­ниях у без вести пропавших. Эти сведения  сопоставлены с особыми приметами  у неопознанных тру­пов с последующим проведением опознания при их тождестве.

Наибольший интерес с нашей точки зрения представляет анализ по результатам иден­тификации жертв железнодорожной  катастрофы (1989 г.) и пожара  в здании УВД (1999 г.), так как  идентифицируемые объекты в обеих катастрофах в значитель­ном числе  случаев имели выраженные термические разрушения: фрагменты 9,5 и 28,5% соответственно, не полностью сохранившиеся трупы (отсутст­вуют части тела), соответственно 28,3 и 33%.

Нами при ликвидации  последствий  пожара в здании УВД  были уч­тены недостатки при работе по неопознанным трупам, имевшие место  при ликвидации  последствий  железнодорожной катастрофы под Уфой. Сбор идентифици­рующих  признаков и идентификационных сведений был начат с места про­исшествия  и их объем дополнялся на следующих этапах проведения су­дебно-медицинских работ: судебно-медицинская экспертиза трупа, лабора­торная диагностика в непрерывном режиме работы для установления  пола, роста, возраста, групповой принадлежности.

Результаты опознания в трех катастрофах: авиационной (1986), железнодорожной (1989) и при пожаре в здании УВД (1999) приведены ниже в табл.  27.

Таблица 27

Количество идентифицированных трупов

Виды катастроф

I

(авиационная)

III

(железнодорожная)

IV

(пожар в здании УВД)

Поступившие как неопознанные

66,2%

76%

85,9%

Из них идентифицированы

100%

47%

100%

Из них не идентифицированы

-

53%

-

Примечание: процент дан к числу трупов, поступивших как неопознанные.

В ходе анализа исследуемого материала нами были выделены следующие уровни значимости идентифицирующих биологических признаков:

I – редко встречающиеся, они имеют наибольшую идентификационную диагностическую значимость. К ним мы отнесли врожденные пороки развития, приобретенные физические дефекты, перенесенные атипичные операции, редкие заболевания (сифилис и т.п.), особые физиологические состояния (беременность), бывшие переломы костей;

II – обычно встречающиеся, они диагностически значимы для идентификации при сочетании нескольких признаков, в том числе и условных. К ним мы отнесли перенесенные типичные операции, хронические заболевания, физиологические состояния (mensis), особенности прически (коса), лица (усы, борода);

III – часто встречающиеся, их значимость для идентификации определяется сочетанием нескольких признаков, которые устанавливаются при осмотре. К ним относятся  татуировки, родинки, рубцы при неустановленных или неуказанных выполненных оперативных пособиях.

Полученная информация была централизована  и подвергнута экспертному анализу совместно с сотруд­никами правоохранительных органов. Она сопоставлялась с идентификационными сведениями  по без вести пропавшим, которые были получены оперативно-следственным путем. Особое внимание  мы уделили установлению групповых  идентифи­цирующих признаков на фрагментах и не полностью сохранившихся трупах: возраст, групповая принадлежность ткани, пол, рост. Результативность этих экспертных действий на примере анализа двух катастроф приведена в табл. 28.

 Разница в установлении идентифицирующих признаков погибших в двух сравниваемых катастрофах подтверждена фактическим значением Х2 = («хи-

Таблица 28

Эффективность  идентификации трупов  при железнодорожной катастрофе и при пожаре в здании УВД

№п/п

Вид экспертной работы

Вид катастрофы

Железнодорожная

Пожар в здании УВД

1.

Экспертная оценка объектов на месте происшествия

0

63,1%

2.

Количество локальных участков места происшествия  с биологическими объектами (фрагментами)

34

16

3.

Количество фрагментов, найденных в локальных участках

45

48

4.

Экспертное описание словесного портрета

42,9%

20,4%

5.

Экспертные сведения о стоматологическом статусе

44%

22%

6.

Использование стоматологического статуса при идентификации трупа

12%

10%

7.

Экспертное описание редко встречающихся биологических признаков

2,78%

14,1%

8.

Экспертное описание обычно встречающихся биологических признаков

14,66%

52,8%

9.

Экспертное описание часто встречающихся биологических признаков

5,3%

0

10.

Проведение медико-криминалистической экспертизы в обычном режиме

13,8%

0

11.

Проведение медико-криминалистической экспертизы в непрерывном режиме работы

0

62%

12.

Определение  групповой принадлежности тканей

22,5%

88%

13.

Определение групповой принадлежности по потожировым выделениям на одежде у без вести пропавших

0

6%

14.

 Использование экспертного анализа оперативно-следственных данных

11,4%

47,6%

15.

Экспертный анализ оперативно-следственных данных при реконструкции обстоятельств происшествия

0

32%

16.

Экспертная оценка и систематизация сведений по неопознанным трупам и без вести пропавшим

0

79,6%

17.

Количество погибших, установленных при лабораторном исследовании фрагментов трупов

34

16

18.

Неопознанные трупы идентифицированы

47%

100%

Примечание. В строке 1 – процент дан к общему числу трупов; в строках 4-16, 18 – к числу неопознанных.

квадрат») критерия  К. Пирсона при опи­сании биологических признаков - 42,905 и условных – 28,679 при его критиче­ском значении 12,59.

Отмеченные  в 44 и 22% соответственно особенности зубного аппарата из-за отсутствия  во многих случаях достоверных стомато­логических сведений по без вести пропавшим  потеряли свою диагностическую  значимость, о чем свидетельствует недостаточное использование этих данных при идентификации: соответственно 12 и 10%.

Особое внимание  при экспертизе трупов во  второй сравниваемой  ТЧС (пожар в здании УВД), уделялось установлению редко встречающихся биоло­гических признаков; их значимость определяется возможностью встре­тить  индивида в той же половой  и возрастной  группах  с аналогичным при­знаком  и рассчитывалась по формуле, приведенной С.С. Абрамовым (2000).

Лабораторные  исследования,  требующие длительного   времени (в том числе геномная идентификация) проводятся при сомнении в тождестве  неопознанного трупа и лица, пропавшего без вести, или  при недостаточности экспертных, оператив­ных и следственных данных.

В целях успешной идентификации нами разработан алгоритм действия судебно-медицинской службы по получению, систематизации и использованию идентифицирующих признаков:

1.  Получение информации:

1.1. На месте катастрофы при обязательном участии специалиста в области судебной медицины, что обеспечит квалифицированный подход к объектам возможно биологического происхождения.

1.2. При проведении судебно-медицинской экспертизы трупа; В ходе проведения лабораторных исследований, не требующих больших временных затрат: установление пола, возраста, роста, групповой принадлежности.

2.  Закрепление информации:

2.1. В исследовательской части «Заключения эксперта».

2.2. При сигналитической фотосъемке и видеозаписи.

2.3. Составление судебно-медицинским экспертом совместно с оперативно-уполномоченными МВД идентификационных запросов, опознавательных карт или сводных таблиц.

3.  Совместный анализ полученной информации судебно-медицинских экспертов и сотрудников правоохранительных органов.

4.  Проведение лабораторных исследований, требующих длительного времени, в том числе геномная идентификация.

5. При сохранившемся лице трупа и отсутствии опознающего лица целесообразно изготовить гипсовые или восковые маски.

Проведенными нами исследованиями  при сопоставлении результатов идентификации личности в двух катастрофах – железнодорожной (1989 г.) и пожаре в здании УВД (1999 г.) установлена необходимость систематизации и

централизации ин­формации по неопознанным трупам и без вести пропавшим, ее экспертный анализ, в том числе  при необходимости с реконструкцией  обстоятельств случившегося происшествия. Централизация  и систематизация  информации по неопознанным трупам, ее оперативное использование  для эффективного опознания возможны путем ведения единого учетно-статистического документа – предлагаемой нами «Карты погибшего при чрезвычайной ситуации».

Заполнение «Карты…» производится  временно развернутыми функ­циональными  структурами  на следующих  этапах ликвидации последствий  ТЧС: при обнаружении  биологических объектов (трупов) в ходе  поисково-спа­сательных работ, при получении экспертной информации в ходе осмотра  места

происшествия, при проведении судебно-медицинской экспертизы трупа, проведении лабораторной диагностики в не­прерывном  режиме работы, при сравнительном анализе  идентификацион­ных  сведений у лица, пропавшего без вести, и неопознанного трупа.

Необходимыми условиями  успешного опознания являются  установление, закрепле­ние информации, анализ и обмен информацией  между  структурными  подразделе­ниями бюро судебно-медицинской службы и различными ведомствами.

В Ы В О Д Ы

1. Техногенные чрезвычайные ситуации различаются длительностью воздействия повреждающих факторов, степенью разрушения трупов и доступностью в зоны катастрофы, что влияет на сроки и результативность проведения судебно-медицинской экспертизы.

2. Степень разрушения трупов определяет объем судебно-медицинской экспертизы по выявлению идентифицирующих признаков разного уровня значимости при участии различных подразделений бюро судебно-медицинской экспертизы и режима их работы.

3. Алгоритм действия судебно-медицинских  экспертов на разных этапах работы  предусматривает определенные объемы общих судебно-медицинских и лабораторных исследований для идентификации личности во взаимосвязи с правоохранительными органами.

4. Разработанная карта «Погибшего при чрезвычайной ситуации» повышает эффективность работы судебно-медицинских экспертов совместно с правоохранительными органами по опознанию без вести пропавших как в процентном, так и временном  аспектах.

Практические рекомендации

 Возрастание числа  техногенных ситуаций,  уве­личение  при этом числа  погибших, в том числе с не установленной личностью, требуют решения конкретных задач, поставленных перед су­дебно-медицинской экспертизой, в зависимости от вида катастрофы. Четкая формулировка поставленных задач в пределах их целесообразности позволит ис­ключить излишние экономические затраты и сократит время проведения судебно-медицинских работ, в том числе по идентификации неопознанных трупов.

 Для успешной идентификации неопознанных трупов с целью обнаружения   биологических объектов, квалифицирован­ного под­хода к ним и экспертной оценки идентифицирующих признаков на месте катастрофы необходимо  участие  судебно-медицинского эксперта от начала поисково-спасательных работ.

При судебно-медицинской экспертизе  неопознанного трупа необходим целе­направленный поиск  идентифицирующих признаков, так как условия  протека­ния  некоторых катастроф  вызывают  термические разрушения, при которых тради­ционные  особые приметы (родинки, татуировки, рубцы) часто уничтожаются, а стоматологический  статус трупа  в  большинстве  случаев не мо­жет быть  сравним с таковым у лица, пропавшего без вести. 

В связи с этим мы предлагаем следующий  системный подход для выявления идентифицирующих биологических признаков по уровню их значимости:

- редко  встречающиеся;
- обычно  встречающиеся;
- часто встречающиеся.

Затем  на основании этих признаков и данных лабораторной диагностики (проводимой в непрерывном режиме работы) пола, возраста, роста, групповой принадлежности определяются этапы экспертного анализа с последующим процессуальным проведением опознания в следующем алгоритме:

1.  При неизмененной или незначительно измененной внешности визуальная идентификация неопознанного трупа.

2.  При значительно измененной внешности трупа визуальная идентификация с экспертным анализом оперативно-следственных данных.

3.  При разной степени разрушениях трупов (от частично  сохранившихся объектов до фрагментирования) лабораторная диагностика половозрастных признаков, групповой принадлежности ткани с учетом индивидуальных биологических признаков должна сочетаться с анализом оперативно-следственных данных.

4. При невозможности опознания на предшествующих этапах должна проводиться лабораторная идентификация, требующая значительных материальных и временных затрат (например,  геномная). 

Взаимодействие  судебно-медицинской службы с правоохранитель­ными органами  при идентификации неопознанных трупов осущест­вляется по алгоритму, один из вариантов которого разработан и предлагается нами в виде «Карты погибшего при чрезвычайной ситуации».

ЛИТЕРАТУРА

1. Абрамов С.С., Алексеев И.В., Ге­дыушев И.А. и др. об установлении лич­но­сти погибших при авиационных катастрофах // Судебная меди­цина. – 1999.- 42.-№2.-с.3-4.,

2. Абрамов С.С. Компьютерная кранио-фациальная идентификация (методоло­гия  и практика): Дисс. д. м.н.- М.,1998.

3. Авхименко М.М., Бабенко О.В., Агапов В.И. и др. Терроризм: некоторые медицинские , социальные и психологические аспекты// Военно-Меди­цин­ский  журнал.-1999 Т. ССС ХХ, № 9.-С.20-24.

4. Азанов С.Н., Корнейчук Ю.Ю., Корнейчук Л.В. Психологические особен­но­сти взаимодействия  спасателе с населением в зоне бедствия IIМежду­народ­ный симпозиум “партнерство во имя жизни – снижения риска чрезв. Ситуа­ций, смягчение последствий аварий и катастроф”: Пленар.док. и тез.выступ., 24-25 июня 1998 г., Москва. М., 1998 с.92.

5. Азолов В.В., Дмитриев Г.И., Жегалов В.А.. Приниципы  сортировки ока­за­ния  медицинской помощи и эвакуации из очагов массовых ожогов // Mеди­цина катастроф: Материалы международной конференции ( 23-25мая 1990).-М.,-1999, С.157.

6. Александров  А.В., Богачева О.П., Глущук В.Н. и др. Особенности  при­ме­нение методов отождествление  личности  граждан, ставших жертвами  мас­совых беспорядков, межнационального конфликтов и локальных во­енных действий. …..С.-277-278.

7. Анисимов  В.Н., Ботяков  А.Г., Курано А.Г. и др. Некоторые хирургиче­ские  проблемы медицины катастроф и пути их решения. Военно-меди­цинский журнал.-1999.Т.ССС.ХХ,№ 5 .-с.16-19.

8. Бабаханян Р.В., Кирсанов А.С., Петров Л.В. Определение  токсичных в крови погибших в очаге пожара // Судебно-медицинская экспертиза.-1989.-№2._ С.28-30.

9. Баркаган З.С. Геморрагические  заболевания  и синдромы М.:Медицина,1988.

10. Бахметьев В.И., Бабичев В.И. О возможности микрорентгенографиче­ского иследования мелких фрагментов костей, сожженных до черного ка­ле­ния//Современные вопросы суд.мед. и экспертн.практики.-Ижевск, 1975.-Вып.3.- С. 298-299.

11. Бахметьев В.И. Исследование фрагментов сожженных костей в судебно-ме­дицинском отношении: Автореф. Дис.канд.мед.наук-М.,1997-18 С.

12. Бахметьев  В.И., Зазулин Ю.В., Мандыркин А.В. и др. Использование  ав­то­матизированной  системы обработки для идентификации личности че­ловека по морфологии костей // Проблемы  идентификации в теории и практике су­дебной медицины: Всероссийский  съезд судебных медиков, 4-ый Мате­риалы .- М.; Владимир, 1996- У.1.- С..58-59

13. Безопасность России. Правовые социально-экономические  и научно-тех­ни­ческие  аспекты: Медицина катастроф и реабилитация –М.: МГФ « Зна­ние», 1999.

14. Беляева Е.В. Исследование твердого неба человека с целью идентифика­ции личности//Всероссийский съезд судебных медиков, 3-ий: Материалы .- Са­ратов, 1992 .-С.-248-250.

15. Березовский М.Е. Значение  патологии костной системы при идентифика­ции в личности человека// Всероссийский  съезд судебных медиков, 4-ый Мате­риалы .- М.; Владимир, 1996- У.1.- С..59-60.

16. Бобий Б.В., Жуков В.А., Кузнецова Р.А. Постникова Л.К. Объем и харак­тер экспертной медицинской  помощи в чрезвычайной ситуации //  Акту­альные вопросы медицинских катастроф: Материалы Всероссийской на­учно-прак­тической конференции( Пермь, 15-16 сент.1999) М.: Всероссий­ский  центр медицины катастроф « Защита».-2000.-С.95.

17. Брюсов П.Г., Жижин В.В., Коноваленко С.И. и др. Медицинская сорти­ровка –важнейший организационный момент оптимизации медицинской  помощи пострадавшим при ЧС // Военно-медицинский журлан.-1992.-№1.-С.21-24.

18. Боенко С.К., Полищук С.А., Родин В.И. Поражения  дыхательных путей у обожженных Киев: Здоровья ,-1990.

19. Валетов Д.А. Организация  медико-криминалистического обеспечения , ус­тановления личности неопознанных трупов в Санкт-Петербурге// Тео­рия и практика судебной медицины.-С-Петербург,1998.-С.45-49.

20. Варшавец Н.П., ГедыгушевИ.А. Об организации судебно-медицинского обеспечения стихийоных бедствий и технологических катастроф// Всерос­сийский  съезд судебных медиков, 4-ый Материалы .- М.; Владимир, 1996- У.1.- С..14-16.

21. Васильев В.Л. Юридическая психология. 3-е изд.-СПб: Издатель­ство»Питер», 2000.

22. Велищева А.С., Томилин В.В. Организация  судебно-медицинских иссле­до­ваний  при авиационных катастрофах// судебно-медицинская экспер­тиза- 1981.-№2.-С.20-23.

23. Воронцов И.В., Ивашина Л.И., Акиньшин А.В. Стандарты по медико-со­ци­альному  обеспечению при химических авариях// Приложение к жур­налу  « Медицина катастроф»,-1998.-«1.-С.3-58.

24. Гареев А.М., Имаев А.А., Мухаметов Р.Ю. и др. Особенности судебно-ме­ди­цинской экспертизы погибших при железнодорожной катастрофе// Ак­туаль­ные вопросы  медицины катастроф.-Уфа, 1990.- С.56-58

25. Гармус А.К. Возможности идентификации личности по костям голени: Ав­тореф.дисс…канд.мед.наук.-Каунас,1974.-С.30

26. Гедыгушев И.А. судебно-медицинская экспертиза при реконструкции об­стоятельств и условий  причинения повреждений(методология и прак­тика).-М.,1999.

27. Гедыгушев И.А. Организация судебно-медицинского обеспечения при сти­хийных бедствиях и технологических катастрофах// Сборник докладов меж­ведомственной конференции « Интелектуальные  ресурсы регионов России на рубеже тысячелетий».- Ярославль.-2000.-С40-42.

28. Гоголев М.И., Кузнец Е.И. Значе­ние терминологии в планировании и управ­лении служебой медицины катастроф// Медицина катастроф.- М., 1995.-3-4 (11-12).- С.94-95

29. Гоголев М.И. Медико-санитарное обеспечение пострадавшего населения в больших городах // Служба медицины катастроф: Материалы междуна­род­ной конференции ( 29 сент.-3окт.1997).-М.:Всеросс.центр медицины катаст­роф « Защита»,-1998.-С.137-141.

30. Голубович Л.Л. Судебно-медицинская экспертиза сожженных костных ос­танков // судебно-медицинская экспертиза.1990.-№2.-С.24-27.

31. Голубович Л.Л. Современные возможности судебно-медицинской иден­ти­фикации личности  по костям, подвергшимся воздействию высокой темпе­ратуры: Автореф.дисс.докт.мед.наук.-М.,1991.-С.40.

32. Горячев А.М., Стерляков Г.А., Шолк М.З. и др Характер поражений и опыт оказания помощи пострадавшим при авиационной катаст­рофе//Актуальные вопросы медицины катастроф: тез. докл. Всероссий­ской конференции ( 22-23 февраля 1990). Уфа,1990.-С.73.

33. Гостюшин А.В. Энциклопедия экстремальных ситуаций М.:»Зеркало», 1994.

34. Градаускас Л.К. Материалы к определению возраста человека по данным рентгенологического исследования шейного отдела позвоночника у лиц мужского пола.// Внедрение в практику новых методов судебной меди­цины и криминалистики.-Каунас,1987.-С.25-26.

35. Григорьев Ю.И., Сафронов С.Н. Организация  взаимодействия территори­альное службы медицины катастроф с медицинскими службами» другими подразделениями ведомств области // Вестник новых медицинских техно­ло­гий.-1997.-№3.-С.135-139.

36. Громов А.П., Звягин В.Н., Науменко  В.Г. и др. Судебно-медицинская иден­тификация личности пострадавших при катастрофах и стихийных бедствиях // Военно-медицинский журнал.-1990.-№9.-С.17-18.

37. Гужеедов В.Н. Воронцов В.С. Использование стоматологического статуса при проведении идентификационных исследований// судебно-медицин­ская экспертиза.-1984.-№1.-С.27-29.

38. Гурьянов А.Х., Муртазин З.Я., Сочилов Б.Я. Результаты анализа органи­за­ции и тактики медицинской  помощи пострадавшим при взрыве конден­сата газа в Башкирии// Военно-медицинский журнал.-1991.-№7.-С.44-46.

39. Джамолов Д.Д. Об определениии видовой , половой и возрастной принад­лежности поясничных позвонков скелета взрослого человека: методиче­ские рекомендации.-М.,1978.-С.28.

40. Дегтярев А.М. Восстановление и сохранение первоначального облика лица трупов в судебно-медицинской  практике: Автореф., канд., дисс., на соиска­ние  степени к.м.н..-М.,1993.

41. Дегтярев А.М. Посмертные маски в судебно-медицинском  отношении. Проблемы теории и практики судебной медицины/ Всероссийский съезд су­дебных медиков, 4-ый: Материалы .-М.;Владимир,1996.-У.1.-С.64-65.

42. Дмитриева Т.Б.Гончаров С.В., Всероссийская служба медицины катаст­роф// Военно-медицинский  журнал.-1998.Т.ССС Х1Х,№1-С.14-23.

43. Донцов В.В. Взаимодействие  следователя  и судебных медиков при уста­новлении  личности гнилостноизмененных и скелетированных трупов// Во­просы  судебно-медицинской экспертизы и криминалистики.-Горь­кий,й1978.-С.7-9.

44. Дубягин Ю.П., Дубягина О.П. Общая характеристика типа  применения ме­тодов и средств  идентификации личности массовых жертв в результате  терр. актов, аварий, катастроф, стихийных бедствий, гражданских беспо­ряд­ков и локальных военных действий //Всероссийский  съезд судебных меди­ков, 5-ый: Материалы.-М.-Астрахань,2000, С.275-277.

45. Дубягин Ю.П. Руководство по розыску и расследованию неочевидных убийств.-М.: Буковица,1997.

46. Зазулин Ю.В., Бахметьев В.И., Мустафин М.И. Способ медико-криминали­стической  идентификации личности по морфологическими  признакам сег­ментов верхних конечностей // Судебно-медицинская экспертиза.-2000.-№5.-С.29-32.

47. Звягин В.Н., Зимин А.М. принципы выделения  признаков внешности че­ло­века в целях медико-криминалистической  идентификации личности // Су­дебно-медицинская экспертиза.- 1978.-№2.-С.25-28.

48. Звягин В.Н., Тарасов И.Б. Судебно-медицинские аспекты дерматоглифики кистей и стоп // Судебно-медицинская эспертиза.-1989.-№2.-С.14-16.

49. Звягин В.Н.,Щербаков В.В.// Всеросссийский съезд судебных медиков,4-ый: материалы.-М.;Владимир,1996.-Ч.1 С.42-43.

50. Звягин В.Н., Иванов Н.В., Нарина Н.В., Компьютерная  идентификация  личности по черепу и прижизненной фотографии методом Роsrid 1.1 // Су­дебно-медицинская экспертиза.-2000.-№5.-С.22-29.

51. Зербино Д.Д. Антропогенные экологические катастрофы.-Киев: Наукова думка, 1992.-

52. Иванов П.Л., Томилин В.В. О свременном состоянии и перспективах раз­ви­тия молекулярно-генетических экспертных исследований в судебной меди­цине Российской Федерации //  Всероссийский съезд судебных медиков, 4-ый: Материалы.-М.; Владимир,1996.-Ч.1.- С.93-96.

53. Иванов П.Л. Решение  неординарных экспертных задач в практике моле­ку­лярно-генетического идентификационного анализа.// Всероссийский съезд судебных медиков, 4-ый: Материалы. -М.; Владимир,1996.-Ч.1.- С.88-90.

54. Инструкция об организации  и тактике установления личности граждан не­опознанным трупам, больных и детей, которые по состоянию здоровья  или возрасту не могут сообщить о себе сведения, утв. Приказом МВД РФ № 213 05.05.93г.

55. Исаенко М.В., Иванов П.Л. Экспериментальная проверка предполагаемых  механизмов возникновения “ Лэддер”-эффекта при STR- типировании ДНК.// Всероссийский  съезд судебных меди­ков, 5-ый, под ред. Крюкова В.Н., Солохина А.А., Томилина В.В. и др. : Мате­риалы .-М.-Астрахань,2000, С.259-261.

56. Исмагилов О.К.,  Ципоркин Р.Е., Феоктистова Т.А. и др.  Организация  ин­формационного центра при судебно-медицинском обеспечении послед­ствий катастрофы// Актуальные вопросы медицины катастроф.-Уфа,1990.-С.60-61.

57. Каратай  Ш.С., Бадюгин И.С. Классификационные построения в меди­цине катастроф// Военно-медицинский  журнал.- Т. ССС Х1Х.-1998.№3.-С.16-21.

58. Карниз А.Ф., Масалин Ю.М. Особенности работы  санитарно-эпидемиоло­ги­ческих учреждений  ( подразделений в чрезвычайных ситуациях // Во­енно-медицинский журнал. -Т.ССС ХУ11.- 1996.-№2.-  С.38-45.

59. Ковалев А.В. Идентификация  личности по строению грудной клетки  и по­звоночника// Материалы симпозиума по проблеме  инедтификации лично­сти.-С-Петербург,-1996.- с.20-23.

60. Колкутин В.В., Харламов С.Г., Толмачев И.А. и др. Молекулярно-генети­че­ские  методы в практике военной судебно-медицинской  экспертизы// Во­енно-медицинский журнал.-Т ССС ХХ1.-2000.- № 3.-С. 12-16.

61. Коротких П.П., Решеников Е.В. Методологические  аспекты  деятельности медицинской службы в чрезвычайной ситуации// Военно-медицинский жур­нал.-1990.-№11.-С.11-13.

62. Космачев В.П. О взаимодействии  работников  следствия  и судебно-ме­ди­цинских экспертов// Вопросы судебной медицины и экспертной прак­тики.- Чита,1990.-С.12-15.

63. Кохановский В.П. Философия  и методология  науки: Учебник для выс­ших учебных заведений .- Ростов н/д.:»Феникс»,1999 г.

64. Кунина Л.Д., Воронко Е.А., Гончар Ю.С. и др.  Принципы организации ме­дицины катастроф//Медицина катастроф: Материалы международной  кон­ференции ( 23-25 мая 1990).-М.,-1990.-С.87.

65. Лакин Г.Ф. Биометрия: Учебное пособие для биологич.спец.вузо.-3-е изд.перераб. и доп.-М.:Высшая школа,1980.

66. Лаптев З.Л. О возрастных измене­ниях грудины, выявляемых при рент­ге­но­логическом исследовании // Материалы первой научной конф. Терно­поль­ского отделения УкрНОСмиК.-Тернополь,1965.-С.51-52.

67. Лебедев В.В., Малаховский Д.Е., Попова М.Н. Структура  и характер по­вре­ждений при некоторых технических катастрофах и стихийных бедст­виях // Медицина катастроф: Материалы международной  конференции (23-25 мая 1990).-М.,-1990.-С.103.

68. Лопатин Д.А., Юдина Н.Г. к вопросу об организации опознания  лиц, по­гибших в условиях чрезвычайных ситуаций – Всероссий­ского съезд  судеб­ных медиков 5-ый:  Материалы.- М.,ВОСМ.-2000.-С 46-47.

69. Лукьянов Г.Д., Рыжков М.А.,Сипапин Ю.В. Задачи автономного управле­ния действиями службы экстремальной медицинской  помощи в чрезвы­чайной ситуации// Военно-медицинский журнал.-1994.-№9.-С.20-24.

70. Лукьянчук Э.М., Стажадзе Л.Л., Адамов В.Р. и др. Некоторые вопросы ор­ганизации медицинского обеспечения пострадавших при криминальных взрывах // Военно-Медицинский журнал.-Т.СССХХ.-1999.-№10.- С.16-22.

71. Максимов Г.К., Околелов В.В., Овчинников А.В. Медико-тактическая клас­сификация катастроф // Военно-медицинский журнал.-1994.-№11.-С.15-18.

72. Медико-криминалистическая идентификация /Под ред. В.В.Томилина.-Норма-инфра.М.,2000.

73. Медицина катастроф: Учебное пособие /Под ред.проф.В.М.Рябочкина,проф. Г.И. Назаренко.-М.:»ИНИЛтд», 1996.

74. Мешков В.В. Организация экстренной медицинской помощи населению при стихийных бедствиях и других чрезвычайных ситуациях.-М.:Медикас,1991.-С.11-13.

75. Муртазин З.Я. Информационная служба как составная часть медицины ка­та­строф на примере катастрофы в Башкирии // Медицина катастроф: Ма­те­риалы международной конференции (23-25 мая 1990).-М.,-1990.-С.113.

76. Мякотина И.А., Парфенова Л.Н., Демьяненко В.А., Концепция создания и функционирования  системы медицинского обеспечения ситуаций нево­ен­ного характера. Результаты иссле­дования штаба ГОРСФСР.-М.:Изд.Минздрава РСФСР,1990.

77. Найнис И.-В.И., Рашимас А.П.,Юрялявичюс Р.-Й.А. Установление пола по остеометрическим признакам лопатки методом дискриминантных функций // Третий всесоюзный съезд судебных медиков: Тезисы докла­дов.- Москва-Одесса,1988.-С.188-189.

78. Неклюдов Ю.А. к судебно-остеологической  диагностике возраста // су­дебно-медицинская экспертиза.-1981.-№2.-С.33-34.

79. Нечаев Э.А., МалаховС.Ф., Дедушкин В.С. и др. Особенности лечебно-эва­куационных мероприятий при железнодорожной катастрофе в Башки­рии // Военно-медицинский журнал.-1989.-№10.-С.12-17.

80. Нечаев Э.А. Проблемы медицинского обеспечения в экстренной ситуации // Военно-медицинский журнал.-1990.-№6.-С.10-12.

81. Нечаев Э.А., Форшатов М.Н. // Военная медицина и катастрофы мирного времени М.: НИО «Квартет»,-1994.

82. Новиков Г.А., Павлов П.А. Формы и методы взаимодействия  судебно-ме­дицинской  службы области с правоохранительными органами// Актуаль­ные вопросы  теории и практики суд-мед.экспертизы.-Ленинград,1992.-С.15-16.

83. Новоселов В.П. Организация судебно-медицинской экспертизы на терри­то­риальном уровне: Дисс д.м.н.- М.,1996г.

84. Ожоги. Руководство для врачей / Под ред.Б.С.Вихриева и В.М. Бурмист­рова.-Л.:Медицина,1981.

85. Организация и проведение меди­цинской экспертизы контингентов, участ­вующих в ликвидации последствий  чрезвычайных ситуаций. Методиче­ские рекомендации № 98/280 М.: Всероссийский центр медицины катаст­роф « Защита»,2000.

86. Организация  лечения при термических поражениях в чрезвычайных си­туа­циях. Методические рекомендации № 98/290 М.: Всероссийский центр ме­дицины катастроф « Защита», 1999.

87. Организация экстренной медицин­ской помощи населению при стихий­ных бедствиях и других чрезвычайных ситуациях / Под ред. В.В.Мешкова М.1991.

88. Основные направления государственного регулирования развития здраво­охранения Российской Федерации на 2000-2010гг. // Проблемы социаль­ной гигиены, здравоохранения и истории медицины,-2000.-№3.-С.3-14.

89. Паждин Ю,Н. // Об инструкциях и приказах МВД по работе с неопознан­ными  трупами //. Всеросийский  съезд судебных медиков, 4-ый: мате­риалы.-М.; Владимир,1996.Ч.1.-С.26-27.

90. Пашинян Г.А., Тучик Е.С. Судебно-медицинская экспертиза при крупно­масштабных катастрофах. М.: Изд-во « ПАН»,1994.

91. Панфилов В.В. История становления и развития розыскных подразделе­ний органов внутренних дел // Информационный бюллетень по материа­лам Все­российского совещания – семинара по организации и осуществле­нию орга­нами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Но­вомосковск, Тульской обл..

92. Пашинян Г.А., Аюб Ф. Применение одонтограмной и панорамной  рент­гено­графии при идентификации личности // Судебная медицина 1992.-№4.-С.23-24.

93. Пашкова В.И. Резников Б.Д. Судебно-медицинское отождествление лич­но­сти по костным останкам.- Саратов: Саратовский ун-т,1978.

94. Петров В.В. Некоторые результаты  обобщения экспертиз обгоревших ос­танков трупов // Актуальные вопросы теории и практики судебной меди­цины.-Ленинград,1986.-С111-112.

95. Петров В.П. Классификация   признаков  человека для целей  идентифи­ка­ции личности // Актуальные вопросы  теории и практики судебно-меди­цин­ской экспертизы.-ленинград,1992.-С132-133.

96. Плаксин В.О., Шапиро В.А. Организация работы судебно-медицинской службы в случае массовой  гибели людей // Актуальные вопросы меди­цин­ского обеспечения пораженных на этапах медицинской эвакуации.-Ка­зань,1989.-С.26-27.

97. Положение о службе медицины катастроф Министерства здравоохра­нения Российской Федерации.09.07.97.

98. Попов В.Л, Бабаханян Р.В.,Бушуев Е.С. Судебно-медицинская экспертиза погибших при  крупно-масштабных пожарах // Судебно-медицинская экс­пертиза.-1992.-№2.-С16-18.

99. Попов В.,Ковалев А., Пенттила А. и др.  Верификация кровного род­ства,как одна из задач при идентификации личности // Материалы симпо­зиума по проблеме идентификации личности: С-Пт.,1996.-С15-18.

100.  100.Потапов А.И., Теряев В.Г., Газетов Б.М. Экспертная оценка орга­низа­ции медицинской помощи при катастрофах мирного времени // Военно-ме­дицинский журнал.-1990.-№4.-С.11-14.

101.  101.Потапов А.И. Теряев В.Г.. Принципы оказания медицинской по­мощи пострадавшим в зоне катастрофы и во время эвакуации // Военно-ме­ди­цин­ский журнал.- 1990.-№8.- С.43-45.

102.  Прокопов В.Т. Состояние и пути оптимизации розыскной деятельно­сти органов внутренних дел в современных условиях // Информационный бюллетень по материалам Всероссийского совещания – семинара по орга­ни­зации и осуществлению органами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Новомосковск, Тульской обл. С.13-25.

103.  Руководство по медицинскому расследованию авиационных происше­ствий . М.: « Воздушный транспорт»,1986.

104.  Рябочкин В.М., Ватанов Н.Н., Державин В.М., Розинов В.М. Катаст­рофы и дети / Под ред. Акад. РАМН Ю.Ф.Исакова .- Изд.2-ое.-М.,1997.

105.  Савенков Ю.Н, Опыт работы ГУВД Воронежской области в раскры­тии убийств, замаскированных под безвестное исчезновение // Информаци­он­ный бюллетень по материалам Всероссийского совещания – семинара по организации и осуществлению органами  внутренних дел розыскной ра­боты 23-25 мая 2000г. г. Новомосковск, Тульской обл.С.103-109.

106.  Савушкин А.В., Коровянский О.П., Организации медико-криминали­стического обеспечения. Установление личности по неопознанным тру­пам в экспертных подразделениях МВД России // Всероссийский  съезд судебных медиков,4-ый: мате­риалы.-М.;Владимир,1996.-ч.1.-С.33-35.

107.  Сергеев Г.В.,Нечаев Э.А., Взаимодействие гражданского  здравоохра­нения и военной медицины при массовых катастрофах // Актуальные во­просы  медицины катастроф: тез.докл. Всероссийской конференции (22-23 февраля 1990).-Уфа,1990.-С.136.

108.  Сибилев С.М., Сорокин А.П., Шендяйкин А.П. и др. Организация ме­дицинской помощи пострадавшим при крушениях и авариях  на железных дорогах // Военно-медицинский журнал.-1990.-№8.-С.54-55.

109.  СметникВ.П., Тумилович Л.Г., Неоперативная гинекология. Спб.:Сотис,1995.

110.  Соловьев В.Н. о повышении эффективности работы по идентифика­ции неопознанных трупов // Информационный бюллетень по материалам Все­российского совещания – семинара по организации и осуществлению ор­ганами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Новомос­ковск, Тульской обл.С.114-122.

111.  Тератология человека /Под ред.Лазюка Г.И..- М.:медициная,1991.

112.  Томилин В.В.,Кисин М.В. Исследование объектов биологического происхождения как источника идентификации личности // Судебно-меди­цинская экспертиза.-1981.- № 2 .- С.36-41.

113.  Томилин В.В., Заславский Г.И.,Звягин В.Н. и др. К вопросу  о состоя­нии проблемы идентификации неопознанных трупов  при катастрофах // Ма­териалы симпозиума по проблеме идентификации личности: Мате­риалы.-С-Петербург,1996.-С.23-25.

114.  Томилин В.В., Звягин В.Н., Мордасов В.Ф. и др. // идентификация не­опознанных трупов применительно к  ситуации  «Медицина катастроф» // Всероссийский  съезд судебных медиков,4-ый: Материалы.-М.;Владимир,1996.-ч.1.-С.36-37.

115.  Трифонов С.В.. Исторический аспект формирование персонала службы медицины катастроф в Российской Федерации // проблемы соци­аль­ной гигиены и история  медицины.-1998.- №4.-С.40-44.

116.  Тучик Е.С., Чернов Н.В. орга­низация судебно-медицинского обеспе­чения, ликвидация последствия катастрофы  в Башкирии // Акту­альные во­просы  медицины катастроф: тез.докл. Всероссийской конфе­ренции (22-23 февраля 1990).-Уфа,1990. С.63-65.

117.  Тучик  Е.С. Организационные принципы работы судебно-медицин­ской экспертизы при железнодорожной катастрофы // Всероссийский  съезд су­дебных  медиков,3-ий: Материалы .-Саратов,1992.-С.33-37.

118.  Тучик Е.С. Некоторые вопросы организации судебно-медицинской эксперты и чрезвычайных ситуаций // судебно-медицинская экспертиза.- 1993.- № 3 .-С.33-35.

119.  Устинова Л.П., Русакова В.И., Шкуратенкова Г.В. Определение груп­повой  принадлежности костных фрагментов ускоренным способом // во­просы судебной медицины и права:  Сборник научных трудов  / Под ред. В.В.Сергеева, А.П.Ардашкина, А.А.тарасова.- Самара; Сам ГМУ, 2000.-С.97-99.

120.  Чернов Н.В., Тучик Е.С., Шаймарданов Р.Н. Особенности идентифи­кации личности  погибших при катастрофе в Башкирии Актуальные во­просы  медицины катастроф: тез.докл. Всероссийской конференции (22-23 февраля 1990).-Уфа,1990.-С.66-68.

121.  Чернышов А.П., Авдеев А.И. особенности идентификации трупов не­известных лиц в зоне очага землетрясения ( Сахалин – 1995) Проблемы  в теории и практике судебной медицины // Всероссийский  съезд судебных медиков,4-ый: материалы.-М.;Владимир,1996.-ч.1.-С.41-43.

122.  Федоров  В.Д., Рябов Г.А., Комаров Б.Ф. Современные проблемы ме­дицины катастроф в СССР //  Военно-медицинский журнал.-1990.-№8.-С.14-17.

123.  Федосюткин Б.А. первоочередные задачи совершенствования органи­зации работы по опознанию неизвестных трупов 112-й Всесоюзный съезд судебных медиков / Теs. Докладов. –Минск,1982.-С.56-57.

124.  Федосюткин Б.А. К  понятию « Индивидуальность « внешнего об­лика человека / Внедрение в практику новых методов судебной медицины и кри­миналистики.- Каунас, 1987.-С.94-95.

125.  Федощенко В.Н.  О мерах по дальнейшему  совершенствованию ра­боты аппаратов уголовного розыска МВД, ГУВД, УВД субъектов Россий­ской Федерации в раскрытии преступлений, розыске преступников и лиц, пропавших без вести // Информационный бюллетень по материалам Все­рос­сийского совещания – семинара по организации и осуществлению ор­ганами  внутренних дел розыскной работы 23-25 мая 2000г. г. Новомос­ковск, Туль­ской обл.С. 5-13.

126.  Шахраманьян М.А., Акимов В.А., Козлов К.А. Оценка природной и техногенной безопасности России.-,М.,1998.

127.  Шевченко Ю.Л. // Принципы обеспечения качества медицинской по­мощи раненым и больным // Военно-медицинский журнал.- 1997. Т.СССС ХУ111, № 3 .-С 3-13.

128.  Шупик Ю.К., К исследованию зубов, подвергшихся воздействию вы­со­кой температуры // Судебно-медицинская  экспертиза и криминалисттика на службе следствия.- Вып.У1: Ставрополь, 1971.-С.400-402.

129.  Щепин О.П., Филатов В.Б., Погорелов Я.Д., и др. Региональное здра­во­охранение России: пути формирования и развития //  Проблемы социаль­ной гигиены, здравоохранения и истории медицины.-1999.-№1.-С.3-13.

130.  Щербаков В.В. Организационные и научно-методические  принципы медико-криминалистической   идентификации в условиях чрезвычайных си­туаций с массовыми человеческими жертвами: Автореф.дис.на соиска­ние уч.степени к.м.н.,М.,2000.

131.  Юдина Н.Г., Ардашкин А.П.. Алгоритм и формы взаимодействия  су­дебно-медицинской службы с правоохранительными органами при уста­нов­лении личностей в условиях  массовой гибели  людей. - вопросы су­дебной медицины и права. Самара,  СамГМУ, 2000.-С.109-112.

132.  Яблочкин В.Д. Экспертное зна­чение определения летучих продук­тов горения неметаллических материалов при исследовании погибших на по­жаре // Судебно-медицинская экспертиза,-200.-№6.-С.30-33.

133.  Яковлев Д.Ю., Солодун Ю.В., Проскурин В.Н., Криминалистическая диагностика останков при расследовании причин крупных авиационных ка­тастроф // Всероссийский съезд судебных медиков, 5-ый: Материалы.-М.Астрахань,2000, С.300-301.

134.  Абадо Г. Медицинские инфраструктуры  на случай стихийных бедст­вий// Военно-медицинский журнал.-1990.-№8.-С.28-30.Пер. с итал.

135.  Arad V., Berhonstadt H. Zelingher J. Ghe  effect of continous operation in a chemical protective ensemble on the perfomance of medical tasks in trauma management.// The Journal of trauma/-1993/-Vol.35, № 5-P.800-804.

136.  Aspectos medico- legales dla historia clinica. del Rio Mario Teresa Criado. Med. Clin.- 1999/ 112.- № 1.- Р.24-28.                                                                                 

137.  Bankole A. Und Leopold D. Die Bestimmung des Kopf-und Schadelum­fanges am Sektionsmaterial.-1977.

138.  Бар. И., Шемер Дж., Хаспел И. И др. К вопросу о планировании   мероприятий по ликвидации последствий  катастроф // Военно-медицинский журнал.-1990.-№9.-С.3-5.Пер. с англ.

139.  Bellamy R.F.,Patrol A. Encounters a Boody Trap Miellit. Med.,1987.- Vol.152.- № 10.-Р.5-7-508.

140.  Bodecker C. // Dent. Cosmos.-1925.-Vol.17.-P.-17-26.

141.  Boud J.D. & J.C. Problem in Reconstrucnion // Modem Trends in Forensic Medicine /- London.-1953.-P.133-152.

142.  Drennan Z., Zimpson D. Major incident hlens // Anaesthesia. 1992.Vol 47 (1).- P. 74-75.

143.  Busuttil A., Yones J.S. The sertification and  disposel of the dead in major disasters //Med.Sec.Zow.-1992.-Vol. 32(1).- P. 9-13.

144.  Butherford. W.H. The place of exerci- ses in disaster management // Jnjuru.1990. Vol. 157.- № 1.P. 79-82.

145.  Cerny M. Die Sexualdifferens in der reconstruiten Korperhohe als Krite­rium des, auf Grund der langen Giedmassenknochen nach ihren morphologischen Merkmalen,richtig bestimmen Geschlechts // Acta Fac. Rerum Natur. Univ.Comenianae.-1960.-S.503-520.

146.  Cerny M. Urcovani pohlavi podle post-kranialmilke skeletu // Symposium urcovani stari a pohlavi yedinece na zaklade studia Kostry.-Praha.-1971.-P.46-62.

147.  Cox R.D. Decontamination and management of hazardons material exno­sure victims in  the emergrnce departament // Ann. Emergency med.-1994.-Vol. 23,№ 4.- P. 761-770.

148.  Durwald W. Ein Weiters, Leicht an Wend B asres Geschlechtsmerkmal am Skelett.-1960.

149.  Durwald W. Forensis che Osteologie // Forensische Medizin.- Ber­lin,1966.-S. 362-380.

150.  Mergency medicint in hjhuiation-based systems of care. Cieancy carolyn V., Eisenberd John M. Ann. Emergence Med. 1997.30.- № 6.-C 800-803.

151.  Endris R. Forensicche katastrophmedizin. Metodir. Peannung. Organisation er Zeichevenidentifizierung.-Heidelferg Kiminalistik Verlage.-№6.-1990- P. 725-730.

152.  Fenstra O. Zur nuterchiechen Ausbildung von Explosionsverletzungen // Z. Rchtsmeed.- 1986.- № 1.- S. 27-30.

153.  Gischer H.  Pathologich-anatomisch Untersuchugen dei Flugzuegunfallen // Munch med. Wschr/- 1962.- Vol. 104.- P.325.

154.  Fulli Gune nouvelle mtthode de determination de la taille // Ann. Med. Leg.-Paris.-1956.-P.5.

155.  Hansen G. Altersbestimmung am proximalen Humerus-und Femurende im Rahmen der Identifizierung menschlicher Skelettreste // Wissenschafte Ztschr. D. Humboldt-Universitet zu Berlin.- Berlin, 1953-1954.

156.  Helmuht H. UndRempe H. Uber den Geschlechtsdimorphismus es Epistro­pheus beim Menschen // Z. Morph.-1968.-S.300-321.

157.  Hugret B. The identification Jeams // Chir. Dent. Francl.-1973.-Vol. 43/-P.46/

158.  Hunger H.,Scholz D., Zessing R. Untersu-chungen bei massenumfallen in de chemaliden DDR-Erfahrungen und Probleme der Zeipriger Arbeitsgruppe “Jdentifikation” // Beitr Jerichtl Med.-1992.Bd 50.- S. 261-266.

159.  Ганн С.У. От медицины  катастроф к  гуманитарной  медицине Гер­мании // Служба медицинских катастроф: состояние , организация, итоги деятельности, перспективы   развития: Материалы  международной конфе­ренции ( 29 сентю-3окт.1997) М. Всероссийский  центр медицины катастроф «Защита».- 1998 Е1. С.12-16.Пер. с нем.

160.  Gustafson G/ Forensic odontologie:Staphles Press.-London,1966.-215p.

161.  Iordanidis P. Determination du sexe par les du squelette (Femur, tibia, ra­dius, cubidus, astragale,calcaneum)// Ann. Med.Leg.-aris,1961.-P. 459-471.

162.  Iten P.X.. Identification of skulls by video superrimposition. J. Forensic Sci. 1987 Jan. V.32(1).-P.173-188.

163.  Krefft S. Entwichlung, Aufbau und Organication der Flegunfallmedizin in  Rahmen der Bundeswerk Flugmedizinisches Jnstitut der Zuftwaffe. Fursten-fled­bruh,1969.

164.  Леков Д.С., Колев В.Н. Канев К. и др. Организация  медицинской по­мощи при крупно-масштабных авариях// Военно-медицинский журнал .-1990.-№ 9.-С.12-16. Пер. с болг.

165.  Zs tests AD № sont-ils fibles? Sci. Et vie. 1998.- № 969.- P. 76-85.

166.  May G. Untersuchungen uber die Moglichkeit einer objektiven Altesbes­timmung durch Messung des Aschengehaltes der Zahne // Stomat.-1952.-Vol.5.-S. 67-73.

167.  Nemeskeri J., Harsanuyi L., Acsadi G. Methoden zur Diagnose des Leben­salters von Skelerrfunden // Anat. Anz.- Stuttgart.-1960.-Bd. 24.- N 1.S 70-95.

168.  Perper J.A., Patterson G.T., Backnr J.S., Face imiging reconstructive mor­phograph. A new method for physiognomic reconstruction. Am. J. Forensic Med. Pathol.- 1988 Jun. V. 9(2).- P. 126-138.

169.  Pesce Delfino V., Colonna M., Vacca E., Potente F., Introna F., Introna F. Jr. Computer-aided skull / face superimposition. Am. J. Forensic Med. Pathol. 1986 Sep.v.7(3).- P.201-212.

170.  Phelan M. Zearning from disaster // Brit. Med. J. 1990. Vol. 301. -1665. P.-1401.

171.  Претто Е., Purru E., Сафар П. И др. Ретроспективное исследование  в медицине катастроф . Военно-медицинский  журнал.-1990.-№ 9.-С. 14-16.Пер. с англ.

172.  Richardson M. Disaster When catastrophe strilkes. Phisicians rdes in emer­gency planning / Tex. Med.1992, Vol. 888. P. 38-45.

173.  Руководство  по медицине  под ред. Роберта Бекоу М.:Мир,1997. Пер. с англ.

174.  Russcell S. Fischer. Gdentitication of boodies in accidents involving ex­trem  disintergation of aviation accidents. Chicfdo. USA.- 1968.- P. 17-38.

175.  Saller K. Zur Anatomie der Geschlechter beim Menschn // Acta anat.-1954.-S. 62-93.

176.  Sandor T., Tasic M. Reconstructing the face from the skull Acta. Med. Leg. Soc. Liege.- 1989.- V. 39(2). -P. 425-430.

177.  Schimmler J.B., Helmer R.P., Rieger J. // Forensic Analisis of the Skull: Craniofacial Analisis, Reconstruction and Ilentification // Eds M.Y. Is­can,R.P.Helmer.-New-York.- 1993.-P.89-96.

178.  Sex-diagnosis of human cremated sceletdl material by means of mathmati­cal-statistical and data – analytical methods Van Vark GN., Amesz-Voothoeve W.H.M. Cuijper rs A.G..F.M. Homo.-1996.47, №1-3.- P. 305-338.

179.  Spepherd R.T. Peaning for disasters // Med/ Zeg/ J.-1990.-Vol.58(pt.j.)-P.3-4.

180.  Stell K.// New Tnge. J. Med.-1981.- Vol.304.-P. 635.

181.  Gelecommunication systems support ofdisaster medicine: Applications of basic information pathways. Jarshner Vicnjria, Burkle Frederich M. Ann. Emer­gency Med.- 1999.34, № 2.- P. 213-218.

182.  Тоpвальд Ю. Век криминалистики М., Прогресс, 1984. Пер. с нем.

183.  Vanezis P., Blowes R.W., Linney A.D., Tan A.C., Richards R., Neave R. Application of 3-D computer graphics for facial reconstruction and comparison with sculpting technigues. J. Forensic Si. Int. -1989 Jul. V. 42(1-2).-P. 69-84.

похожие статьи

Особенности идентификации трупов неизвестных лиц в зоне очага землетрясения (Сахалин — 1995) / Чернышов А.П., Авдеев А.И. // Матер. IV Всеросс. съезда судебных медиков: тезисы докладов. — Владимир, 1996. — №1. — С. 41.

Принципы организации идентификационных исследований в условиях массовой гибели людей / Исаков В.Д., Толмачев И.А. // Матер. IV Всеросс. съезда судебных медиков: тезисы докладов. — Владимир, 1996. — №1. — С. 39-40.

Идентификация неопознанных трупов применительно к ситуации «медицина катастроф» / Томилин В.В., Звягин В.Н., Мордасов В.Ф., Щербаков В.В. // Матер. IV Всеросс. съезда судебных медиков: тезисы докладов. — Владимир, 1996. — №1. — С. 36-37.

Исследование анатомических вариантов, аномалий развития и категорий размеров подъязычной кости и хрящей гортани при медико-криминалистической интерпретации травмы и идентификации личности / Звягин В.Н., Калимуллин Р.Р., Мальцева Н.Л. — 2022.

О сахалинском захоронении загадочного народа / Ким Х.С., Левицкая Т.Ю. // Избранные вопросы судебно-медицинской экспертизы. — Хабаровск, 2021. — №20. — С. 70-75.

Опыт совместной работы с японскими специалистами при исследовании останков солдат, погибших во Второй мировой войне на Сахалине и Курильских островах / Гейко А.В. // Избранные вопросы судебно-медицинской экспертизы. — Хабаровск, 2021. — №20. — С. 38-41.

больше материалов в каталогах

Судебная медицина и чрезвычайные ситуации

Идентификация личности